Жажда

Уорд Дж. Р.

– Почему это так важно для тебя?

Он посмотрел в ее глаза.

– Просто важно.

Она отвернулась, посмотрев на реку.

– Я в безопасности. Что сильно отличает меня от сотен так называемых «честных» женщин, которые спят со всеми подряд, ничем не защищаясь. И ты можешь перестать всматриваться в мое лицо, словно пытаешься решить какую-то загадку. Благодарю. А сейчас пойдет.

Он подчинился и уставился на свою кружку.

– Сколько ты стоишь?

– Ты же сказал, что не хотел спать со мной так.

– Сколько?

–

Что, хочешь выкупить меня на недельку, как в «Красотке»? – Она коротко и сухо рассмеялась. – C Джулией Робертс меня объединяет лишь то, что мы сами выбираем с кем спать. А насчет «сколько», то тебя это не касается.

И все же он хотел знать. Потому что, черт возьми, он надеялся, что если она была дорога, то и контингент мужчин будет лучше… хотя, если быть полностью честным с собой, то это чушь собачья. Он хотел повести себя как Ричард Гир, но купить отнюдь не неделю. Года, вот это уже другой разговор.

Но этого никогда не произойдет.

Когда официантка проплыла мимо с кофейником в руках, навострив уши, Мария-Тереза сказала:

– Чек не помешал бы.

Официантка поставила кофейник на стол и выудила блокнот. Вырвав страницу, она положила ее лицевой стороной вниз.

– Всего доброго.

Она ушла, и Вин потянулся через стол, прикоснувшись в руке Марии-Терезы.

– Я не хочу заканчивать все на плохой ноте. Спасибо, что не упоминала обо мне полиции, но я хочу, чтобы ты рассказала все, если на тебя начнут давить.

Она не отстранилась, а просто посмотрела вниз, туда, где соединялись их руки.

– Ты тоже прости меня. Из меня плохая компания. По крайне мере… не для культурных.

В ее голосе звучала боль…маленькая, но он все же услышал эту нотку так же четко, как удар в колокол посреди безмолвной ночи.

– Мария-Тереза… – Он так много хотел сказать ей, но не имел права… и она не воспримет это хорошо, – … невероятно милое имя.

– Ты думаешь? – Когда он кивнул, она что-то выдохнула, что он не смог расслышать, но что звучало как, «Поэтому я выбрала его».

Она прервала контакт, взяв чек и открыв сумку.

– Я рада, что тебе понравились блины.

– Что ты делаешь? Позволь мне…

– Когда в последний раз кто-то покупал тебе завтрак? – Она посмотрела на него, слегка улыбнувшись. – Что-нибудь вообще, по правде говоря?

Вин нахмурился, обдумывая вопрос, когда она вытащила банкноты в десять и пять долларов. Забавно… он не мог вспомнить, чтобы Девина платила за что-нибудь. Конечно, у него денег пруд пруди, но все же.

– Обычно плачу я, – ответил Вин.

– Не удивлена. – Она начала вставать со стула. – И я не имею в виду ничего плохого.

– Нужна мелочь? – сказал он, думая, что готов на что угодно, лишь бы задержать ее.

– Я оставляю солидные чаевые. По себе знаю, как порой бывает сложно работать в сфере обслуживания.

Выходя вслед за ней из ресторана, он запустил руку в карман, чтобы достать ключи,

и почувствовал что-то маленькое и незнакомое. Нахмурившись, он осознал, что это золотая сережка, которую он взял у Джима.

– Хм, знаешь что? У меня есть кое-что твое, – сказал он, когда они подошли к ее машине.

Она открыла дверь.

– Да?

– Я думаю, это принадлежит тебе? – Он протянул сережку.

– Моя серьга! Где ты ее нашел?

– Мой приятель Джим подобрал ее на парковке клуба.

– О, спасибо. – Отбросив волосы в сторону, она вставила серьгу. – Я не хотела терять их. Они немного стоят, но так мне нравятся.

– Ну… спасибо за блины.

– Пожалуйста. – Она замерла, прежде чем сесть за руль. – Знаешь, тебе следует отдохнуть денек. Ты выглядишь очень уставшим.

– Возможно, из-за синяков на лице.

– Нет, ты выглядишь измотанным из-за усталости в твоих глазах.

Когда она села в машину и завела двигатель, Вин заметил вспышку слева и посмотрел в сторону реки….

В секунду, когда солнце коснулось его сетчатки, тело целиком задрожало, и Вина охватил приступ.

В этот раз не было никакого постепенного «затуманивания». Ненавистный транс охватил его за одну секунду, и вчерашний приступ показался разминкой перед главным действом.

Привалившись к капоту Камри, он взялся за пальто, расстегивая его, чтобы вдохнуть немного воздуха… на него нахлынуло видение, которое представляло собой скорее повторяющийся снова и снова звук, а не изображение: выстрел. Раздавшийся выстрел отдавался эхом. Кто-то упал. Упало тело с грозовым громом. Выстрел. Раздавшийся выстрел отдавался эхом. Кто-то упал. Упало тело с грозовым громом…

Когда его колени подогнулись, и он рухнул на асфальт, он отчаянно пытался сохранить сознание, цепляясь разумом за первое попавшееся воспоминание… оно было о том времени, когда у него случился первый приступ. Ему было одиннадцать, а видение вызвали часы, женские часы, которые он увидел в витрине ювелирного магазина в центре. Он был на экскурсии учащихся со своим одноклассником в Художественном музее Колдвелла, и, проходя мимо магазина, он заглянул в витрину.

Часы были серебряными, и когда солнечный свет попал на них, его глаза уловили вспышку, и он тотчас же остановился. Кровь на часах. На часах была ярко-красная кровь.

Когда он старался понять, что он видел и почему почувствовал себя столь странно, женская рука потянулась за часами на витрине. Позади нее стоял мужчина со счастливым выражением на лице, покупатель….

Но парень не мог купить часы…. Тому, кто оденет их, суждено умереть.

С силой, доступной только при охватившей все тело панике, Вин вырвался из транса и кинулся в магазин. Но не так быстро, как следовало. Подоспела одна из учительниц и поймала его прежде, чем он смог что-либо сказать, и когда он пытался добраться до мужчины с часами, его просто вытащили за шкирку и приговорили к ожиданию в автобусе, пока остальные были на экскурсии.