Жбанов Владимир Рыжий

Неизвестно

— Тихо, тихонько, всё будет хорошо. Просто у тебя температура. Всё прой­дёт.

Рыжий открыл глаза и увидел Маринку.

— Кто это тебя так отоварил? Надо же. А я захожу, дверь открыта. Смотрю, лежишь пьяный, ну, думаю, вот набрался. Подхожу — и чуть не обомлела. Так что случилось?

Рыжий встал с трудом и подошёл к зеркалу. Фингал налился синевой. Опухоль мешала даже открывать рот. Удар был сильный. «Профессионал», — отметил про себя Рыжий.

— Серенький, сходи завтра к врачу. Ну, хочешь, я

с тобой пойду.

— Ага, разве чтоб без очереди пройти. На твои ляжки как посмотрят, так сразу же окажут скорую, блин, помощь, — Рыжий с трудом улыбнулся.

— Знаешь, Сергей, а ты ведь совсем недавно стал так ко мне относиться. Что- то случилось или опять самопоедание? Новая любовь? Нет, ничего у тебя не вый­дет. У тебя такие жёны классные были, и чего тебе не хватало. Из шикарных квартир — вот сюда, в подвал. Эх, глупо, а может, всё же вернешься?

— К кому? — спросил Рыжий с горечью, вложив в этот вопрос всю свою боль, безысходность, потерю веры в будущее.

За неделю, действительно, опухоль прошла. Рыжий всё это время вёл себя сдержанно. Даже не пил. Наоборот, он отправился в лес, на пленэр. Писал этюды. Лежал в поле, жуя соломинку, подолгу смотрел в небо, где кружились птицы. Он отдыхал. Уходил рано утром, возвращался поздно вечером. Друзья и знакомые решили, что куда-то уехал.

И вот однажды вечером решился. Набрал номер и затих в ожидании. Шесть, семь, восемь гудков. «Всё, нет дома». И тут вдруг:

— Да, я слушаю. Алло.

— Это я, Рыжий, то есть Сергей. Маргарита? Алло, алло. — Его не слышали и повесили трубку.

— А, блин, сволочи, ничего толком не работает. — Выругавшись, Рыжий бро­сился на поиски. Спустя какое-то время нашёл автомат, но он уже был занят, какой-то кавказец разговаривал на родном языке. Рыжий нервничал, а тому все не хотелось вешать трубку. Нервы Сергея были на пределе. Наконец кавказец вы­шел, медленно, чинно, словно хозяин. Сверкнув золотыми зубами, снисходитель­но посмотрел на Рыжего. «Да продёргивай ты скорее», — подумал, но не сказал Рыжий.

— Алло, Рита? Здравствуйте, добрый вечер. Это я, Сергей, художник, помните меня?

— Да, — негромким, приятным голосом ответили на том конце провода.

— Валентин сказал, что я могу вам чем-то помочь по своей части?

— Да, — коротко ответила Рита.

— Так когда мы сможем переговорить?

— Я не знаю, — опять коротко.

— Я не вовремя позвонил? Мне перезвонить завтра?

— Да, завтра, извините, Сергей. Я буду ждать звонка вечером, часов в семь.

— Хорошо, я позвоню. Извините, я....

Рыжего не дослушали, пошли короткие гудки.

«Вечно я тяну, остолоп. Надо было с другого начинать. Деловой, черт побе­ри», — ненавидел себя Рыжий. Ругаясь про себя, он поплелся в мастерскую.

На следующий день Рыжий только и думал, почему так сухо разговаривала

с ним Маргарита.

Около полудня в дверь робко постучали. Он нехотя подошёл к дверям, открыл. На пороге стояла она, Маргарита.

— Здравствуйте, не ожидали?

— Здравствуйте, не ожидал, проходите. — Пропустил в мастерскую так осто­рожно, будто боялся, что это мираж, который вот-вот может исчезнуть.

Они сели друг против друга. Смотрели друг другу в глаза.

— Я всегда ждал тебя. Я не мог позвонить раньше, такие обстоятельства. — И он провёл по лицу, словно боялся, что эти обстоятельства до сих пор видны.

— Ничего страшного, ведь позвонил. Я должна извиниться за вчерашний тон. Просто у Валентина большие неприятности. — Рита опустила глаза.

— Может, помощь необходима? — спросил Сергей. Рита улыбнулась и благо­дарно посмотрела на Рыжего.

— Спасибо. — И она опять улыбнулась.

— Послушай, Рита, может, что-нибудь сообразим. Ну, поговорим, то-сё. — Рыжий предвкушал что-то необыкновенное.

— Что будем пить? — улыбаясь, спросил он её.

— А что ты пьёшь?

— Ну, я — другое дело. Чего дама желает?

— Дама желает того же, что и кавалер.

— Тогда я мигом, не скучай. Вот мой альбом, посмотри, пока я обернусь.

Рыжий, сияя от счастья, выскочил. «Так, деньги». Он забежал в соседний подъ­езд, позвонил в квартиру.

— Вадим, выручай, на пару дней.

— Сколько? — небритый Вадим, привыкший подолгу спать, не очень был до­волен, что его побеспокоили.

— Ну, сотни четыре.

— Баксов, что ли? — широко распахнул глаза Вадя.

— Да нет, рублей. — Рыжий был очень взволнован, и Вадим не решился от­казать, зная соседа и его реакции.

Через минуту Рыжий был в гастрономе.

— Так, девушка, дайте мне шампанского, вон ту шоколадку, пачку «Мальбо­ро», напиток и.. кажется, всё. А, чёрт с ним, бутылку водки.

Довольный он как на крыльях влетел в мастерскую.

—Ты не соскучилась?

— Нет, мне понравился твой альбом. Интересная у тебя жизнь. Ты наверняка не успеваешь скучать?

— Как сказать, я этого не знаю. Не с чем сравнивать. Вроде бы не скучаю. Но сложностей много. Всё время что-то висит на тебе.

Рыжий не стал рассказывать, как трудно с бывшими жёнами. Как мучительно выходить из запоев. Как тяжело доставать заказ. Как невыносимо порой бездене­жье, а когда зарабатываются хорошие деньги, как сразу же находятся причины, чтобы они исчезли. Он не мог и никогда не умел экономить. Жил напропалую, не думая о завтрашнем дне. Раньше, лет десять назад, он мог запросто прожить на 1 рубль в день. А деньги зарабатывал какие.

— Так что там случилось с Валентином, если не секрет? — разворачивая фоль­гу на горлышке шампанского, поинтересовался он.