Жданов, отвали!
Шрифт:
– Я хочу их от тебя, тебя себе, навсегда. И это больше не обсуждается. Я не знаю, чем ещё тебе поклясться, чтобы между нами восстановилось доверие. Но я действительно нарыл то странное видео с клуба, ты всё увидишь и поймёшь, что зря мне не доверяла. Я же просто помешан на тебе. Тебе этого мало?
Я понимаю, что меня колотит от переживаний, что я взорвусь, если она поправит мою корону лопатой.
– К чёрту видео. Я буду ходить с тобой в клубы, чтоб ни одна тварь больше не коснулась моих губ, – её палец нежно проезжает по моим губам. – Иди
Я не верил своим ушам. И хоть меня штормило от недавних новостей, отказать себе в таком приглашении не мог. Мне плевать на Наташу. Она не важна мне как женщина. Нет в ней ничего ценного, кроме ребёнка.
– Люблю тебя, – выдыхаю у её губ, а сам дрожу, словно девственник.
Моё тело сходило с ума без неё. Я в этом смог убедиться окончательно. Требовало только её губы, её податливое тело. С ней жарко, очень и очень, влажно, грешно и безумно мало.
Кончик моего языка прочертил влажную дорожку от одного соска ко второму. Вздрогнула. Выгнула спину, а ладошкой проехалась по моим волосам, заставляя сильнее ласкать её холмики. Сжимаю грудь, кусаю сосок и вижу в ее взгляде сумасшедшую страсть. Я думал, что больше никогда не увижу этого.
К черту заторможенность! Впиваюсь в её губы голодным поцелуем, чувствую, как сплетает на моей спине ноги, когда я одним уверенным толком заполняю её до упора. Дорвался. Истосковался и трахал её с нескрываемым гневом. На себя, на то, что позволил такому случиться. Не могу без неё. Как я мог думать о том, что забуду эти губы, эти изгибы, этот голос? Это навсегда, я уверен. Я хочу быть однолюбом, как мой отец. Я хочу её себе навсегда.
Чем сильнее я вколачивал в неё свое нетерпение, впитывал губами её протяжные стоны, тем больше убеждался в том, что так возможно только с ней. Потому что по любви, потому что взаимно и потому что мы две половины.
– Надюш, родная, я не могу тобой насытиться, – рычу ей на ухо, понимая, что финал близок, но я не хочу разлепляться, наши влажные тела горели от соприкосновений.
Она ничего не отвечает, сильнее поддаётся вперёд и требует удовольствия. Вскрикивает, когда больно засасываю каждый сосок, когда наваливаюсь всем телом и в несколько сильных толчков заполняю горячую девочку спермой. Не отпускаю её до тех пор, пока наше дыхание не выровнялось, а Надя не зашевелилась.
53 глава
Мы сидели на кухне и пили кофе преимущественно в тишине, но практически не сводя друг с друга взглядов. Никита только раз бросил в мой конспект взгляд потому что увидел, что я неправильно написала слово и застебал меня как неуча, на что я отшутилась, что приехала не учиться и блестать умом в этот университет, а его соблазнять.
Я только сделала очередной глоток, когда раздался звонок в дверь. Нахмурилась и бросила взгляд на дверь. И в этот раз мне не нужно было подходить к глазку, чтоб предположить кто это.
– Оденься
– Твоя чокнутая сестрица не дремлет. Можно подумать у нее слежка за мной. Но ты права, лучше одеться, потому что если твой отец вздумает распускать руки, увы я не буду стоически сносить удары. В прошлый раз его спас эффект неожиданности.
– Что? – я не улыбаюсь, потому что поняла о чём он и услышанное тревожило, – в какой прошлый раз?
– Надь, потом, не бери в голову, выжил.
Никита ловко надевает свитер, носки, указывает на ванную.
– Я умоюсь, да джинсы попытаюсь застегнуть, – смеётся, намекая на то, что от наших гляделок опять в трусах дискомфорт.
Жданов уходит, но дверь плотно не прикрывает.
А я так и осталась сидеть неподвижно, потому что последнее, что мне хотелось лицерзреть это драка между отцом и любимым. И Никита, со своим взрывным характером и со своими ехидными, пренебрежительными комментариями напросится.
Ната может и чокнутая, но беременна его ребёнком, официально теперь.
Опускаю взгляд на свой халат и понимаю, что мне бы тоже переодеться не помешало, подхожу к шкафу и достаю штаны и майку. Впрыгиваю в одежду уже под настырный стук и крик отца:
– Надя, я знаю что ты дома, и знаю с кем. Открывай дверь!
Я забросила халат в шкаф и вышла, подошла к двери, глубоко вздохнула и повернула замок.
– Где он? – с порога гаркнул отец, который был разъярен.
– Я здесь, не нужно так кричать на дочь. И, кстати, сразу вас предупреждаю, только попробуйте распустить руки – судебное разбирательство вам обеспечено.
Тяжко вздыхаю. Ну зачем он сразу на рожон лезет?
– Никита, – не успеваю даже сбавить градус накала, как снова гремит голос отца.
– Как разговаривать со своей дочерью я разберусь сам, щегол. А вот какого хрена ты снова адресом ошибся и рядом не с той дочерью крутишься я хоть убей не понимаю.
Ната стоит с кислым видом. Нет привычного ликования и радости, отец явно не щадил и её по пути сюда.
– Ничего, что я люблю Надю? Для вас это ничего не значит? Или удобство одной дочери важнее, чем счастье второй?
Я смотрю на сестру, которая кривится в момент, когда Никита говорит о любви ко мне.
– Я, видимо, в любви чего–то не смыслю. Две недели назад ты вышвыривал их обеих. Что изменилось?
– У нас было небольшое недопонимание, как показала практика – мы очень ревнивые, а вы попали в не лучшие моменты нашей жизни.
Отец переводит испытующий взгляд на меня, я киваю, соглашаясь со словами мужчины. Я вижу, что отцу это не нравится, вижу, что он переживает за меня, и вижу, как сдерживает себя, потому что Никита его бесит. Это тоже довольно очевидно.
– Ну допустим. И как ты видишь дальнейшее развитие событий?
– От отцовства я не отказываюсь, буду помогать и принимать активное участие в жизни ребенка, но жить с Наташей я не буду. А с Надей мы поженимся.