Жданов
Шрифт:
Юрий Жданов отмечает следующее: «Со слов отца помню точно мысль Маркса, которую после заключения пакта специально приводили на закрытом совещании руководящих идеологических работников в ЦК ВКП(б): "В политике ради известной цели можно заключить союз даже с чёртом, — нужно только быть уверенным, что ты проведёшь чёрта, а не чёрт тебя". Эта мысль мне запомнилась с 1939 года, и лишь много позже я наткнулся на неё, читая Маркса» {375} .
За фасадом дипломатических улыбок иллюзий относительно Гитлера в окружении Сталина никто не питал. Юрий Жданов вспоминает, как отец рассказал ему грубоватую прибаутку, ходившую тогда в политбюро по поводу министра иностранных дел Германии, зачастую щеголявшего
Жданов всё же сомневался в возможности провести берлинского чёрта. Но соблазн достигнуть в большой политике своей цели, пока другие конфликтуют и выясняют отношения, был слишком велик. В ноябре 1940 года, выступая на закрытом заседании объединённого пленума Ленинградского обкома и горкома ВКП(б), он так выскажет свои соображения на этот счёт: «…Тов. Сталин всячески рекомендует, чтобы мы тайники, связанные с механикой международной политики, знали, изучали, чтобы в этом отношении, как говорит тов. Сталин, не были вахлаками… Роль медведя заключается в том, что, пока дровосек дрова ломает, мы ходим по лесу и требуем попённую плату…» {376} Медведем в этом выступлении Жданова был СССР, который, пока «дровосек» Гитлер «ломал дрова» в европейском «лесу», собирал свою «попённую плату» в виде новых западных территорий. Избранная аудитория, высшие руководители второй столицы страны, встретили ждановское объяснение циничных законов большой политики с воодушевлением — как зафиксировала стенограмма: «Весёлое оживление в зале, бурные аплодисменты, смех».
Далее в выступлении Жданов конкретизировал эту мысль: «Политика социалистического государства заключается в том, чтобы использовать противоречия между империалистами, в данном случае военные противоречия, для того, чтобы в любое время расширить, когда представляется эта возможность, позиции социализма… Из этой практики мы исходили за истёкший год, она дала, как вы знаете, расширение социалистических территорий Советского Союза. Такова будет наша политика и впредь, и тут вам всем ясно, по какой линии должно идти дело (смех)».
Жданов весьма откровенно пояснил особенности политики СССР на фоне европейской войны: «У нас нейтралитет своеобразный — мы, не воюя, получаем кое-какие территории (смех).Для того чтобы этот нейтралитет поддержать, нужна сила… Мы должны быть настолько сильны, чтобы эти позиции социализма отстоять и дипломатическим, и военным путём».
В обнародованной стенограмме выступления Жданова все эти слишком откровенные высказывания тогда были изъяты. Теперь же их любят цитировать всяческие «разоблачители» советской агрессивности, в своём морализаторстве старательно забывая, что подобный политический цинизм является законом в большой политике всех времён и народов.
Но по мере того как Гитлер «переваривал» победу над Францией, вероятность его нападения на СССР увеличивалась. Жданов, на близком ему опыте войны с Финляндией, неплохо понимал, что Вооружённые силы СССР, при всех своих успехах, далеки от того всепобеждающего идеала, который рисовала советская пропаганда. В 1930-е годы вместе с ростом технического оснащения и численности РККА нужно было создать у армии и общества уверенность в своих силах — отсюда и шла эта зачастую слишком оптимистичная военная пропаганда гарантированных побед «малой кровью на чужой территории». Но с приближением реальной большой войны, со всеми её неизбежными ужасами и трудностями, шапкозакидательские настроения становились вредными. И Жданов попытался скорректировать тон военной пропаганды.
Специалист Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП (б) Григорий Шумейко вспоминал, как незадолго до войны Жданов на одном из заседаний Секретариата ЦК поручил агитпропу подготовить аналитическую записку о перестройке военной пропаганды «на разъяснение условий оборонительной борьбы в
Здесь Шумейко процитировал строку из стихотворения Твардовского о финской войне. Слишком радикальное решение Жданова о перестройке советской военной пропаганды тогда испугало нового начальника УПА Александрова, и он, перестраховываясь, попросил Шумейко составить запрошенный Ждановым анализ не в форме официального документа, а в виде личного доклада в ЦК. Жданов одобрил записку Шумейко и представил её в ЦК. Случилось это за несколько недель до войны.
Впрочем, некоторые шаги по перестройке пропаганды Жданов сделать успел. Так, в конце апреля 1941 года на заседании ЦК он резко раскритиковал центральную военную газету «Красная звезда» и вообще Главное управление политпропаганды РККА за неумеренное восхваление высшего военного руководства. 19 мая 1941 года состоялась премьера художественного фильма «Фронтовые подруги», созданного на «Ленфильме» режиссёром Виктором Эйсымонтом по сценарию Сергея Михалкова и Михаила Розенберга. Фильм рассказывал о девушках, добровольно отправившихся на финский фронт санитарками. Соблюдая стиль советского кино тех лет, с военной романтикой, подвигами и верой в победу, он тем не менее отличался от шапкозакидательского настроя других картин — впервые в предвоенном кинематографе СССР война была показана ещё и как страшное испытание, большая кровь и трагедия. К тому же фильм отличался весьма реалистичными для тех лет съёмками боевых действий. Накануне войны он буквально потряс зрителя.
Уже в июне 1941 года Жданов, официально курировавший весь советский кинематограф, наоборот, запретил к показу кинокартину «Сердца четырёх». Премьера этой удачной для тех лет комедии состоится только в победном 1945 году. Но в июне 1941 года, накануне неизбежных испытаний, наш герой сочтёт невозможным показать командира Красной армии главным героем легкомысленного водевиля.
Участие Жданова в подготовке страны к Великой Отечественной войне не ограничивалось только пропагандой или общим руководством. В современной публицистике он широко, даже скандально известен как идеолог сталинизма и «гонитель интеллигенции». При этом абсолютно забыт, не изучен и не систематизирован тот этап его биографии, который тесно связан с военной промышленностью и военной наукой СССР накануне 22 июня 1941 года. Между тем имя Жданова упоминается практически во всех мемуарах крупнейших конструкторов советского оружия в предвоенные годы.
Народный комиссар вооружения СССР Борис Львович Ванников описал в мемуарах одно из совещаний в кабинете Сталина, прошедшее за несколько месяцев до начала войны, связанное со спорами по поводу производства пушки крупного калибра:
«Вскоре меня вызвал И.В. Сталин… Он очень внимательно выслушал мои доводы. В это время в кабинет вошёл А.А. Жданов, и Сталин, обращаясь к нему, сказал:
— Ванников не хочет делать 107-миллиметровые пушки для… танков. А эти пушки очень хорошие, я с ними воевал в Гражданскую войну.
— Ванников всегда всему сопротивляется, это стиль его работы, — ответил Жданов.
Сталин, вероятно, не хотел действовать в этом вопросе поспешно.
— У Ванникова, — сказал он, — имеются серьёзные мотивы, их надо обсудить. — И, по-прежнему обращаясь к Жданову, добавил: — Ты у нас главный артиллерист, поручим тебе возглавить комиссию с участием товарищей Кулика, Ванникова, Горемыкина (тогда — нарком боеприпасов) и ещё кого найдёшь нужным. И разберитесь с этим вопросом…» {378}