Жду, надеюсь, люблю…
Шрифт:
– Люди Хуртадо знают меня. Если я буду сопровождать Елену с собраний, они не станут нас задерживать.
– Из-за того, что вы с Еленой друзья?
Ник натянул поводья, заставив лошадь остановиться.
– Сейчас не время вдаваться в детали, но вот что я тебе скажу: Елена помогла мне бежать. Я в долгу у нее.
С каждой минутой история принимала все более скверный оборот. Теперь оказалось, что Елена не только прекрасна, но еще и отважна настолько, что спасла Ника. Как можно не влюбиться в такую женщину?
– Почему
– Потому что жаждет положить конец своему браку.
У Сидни перехватило дыхание.
– Она влюблена в другого мужчину?
– Да, – быстро ответил Ник. Слишком быстро.
– В кого? – едва слышно спросила она.
– В самого что ни на есть неподходящего кандидата. Хуже и придумать нельзя.
Нет, нет, нет, только не в него, не в Ника.
– Назови мне его имя.
– Мигель Авилар, предводитель повстанцев.
Сидни шумно выдохнула. Международный тайный заговор по свержению правительства, ставящий на кон миллионы долларов инвестиций в нефтяные месторождения, не шел ни в какое сравнение с тем обстоятельством, что Ник может быть влюблен в красавицу Елену.
Глядя на него снизу вверх, Сидни в который раз восхищалась его широкими плечами и торсом. Какой же он привлекательный и мужественный!
– Есть ли что-то еще, что ты хочешь рассказать мне о Елене?
– Помнишь, как Ева Перон сделалась самым влиятельным человеком Аргентины? Елена Хуртадо воспринимает себя в том же ключе.
И снова Ник говорит о политике. Интерес Сидни был исключительно личного характера.
– Что ты к ней испытываешь?
– Она очень авторитетна и даже немного пугает.
Сидни никогда не отличалась умением делать тонкие намеки, ходить вокруг да около тоже не привыкла.
– Ты в нее влюблен? – напрямик поинтересовалась она.
– Черт подери, нет. В моем сердце есть место только для одной женщины, и эта женщина – ты.
Ее Ник, мужчина, с которым она хотела прожить всю жизнь, вернулся.
– Как же я по тебе соскучилась.
– Разлука с тобой стала самым тяжелым испытанием, когда-либо выпадавшим на мою долю. Не стоит тебе здесь находиться. Это небезопасно.
– Есть только одно место, где я хочу быть, – рядом с тобой.
Еще раз пожав ей руку, он выпрямился в седле. От его теплой, нежной улыбки у Сидни затрепетало сердце.
– Тогда придется научиться следовать нехитрым правилам.
– Хорошо.
– Старайся не попадать на линию огня. Также не стоит тебе начинать собственное расследование. И, самое главное, не верь никому.
Сидни кивнула:
– Справлюсь.
Ударив пятками в бока коня, Ник пустил его галопом, Сидни последовала за ним.
Вернувшись в дом, они уединились в ванной наверху. Сидни уселась на краешек ванны, Ник стал осторожно снимать повязку с ее раны.
– Как там мой шрам? Похожа я на подружку байкера?
– О
– Ну, я стараюсь держаться в форме.
– Инфекции нет, но я хочу, чтобы, когда мы вернемся в город, твою рану осмотрел настоящий доктор.
– А когда это случится?
– Встречи назначены на вторник. Думаю, в понедельник вечером нас перевезут в отель в Остине.
А сегодня суббота.
– Значит, через пару дней. Мне нужно позвонить в офис, предупредить, что я не выйду на работу в понедельник.
– О телефонных звонках пусть заботится Готорн. В таком случае она точно будет уверена, что ты не сказала неправильных слов неправильным людям.
– Намекаешь, что я могу проболтаться своим боссам о разработке нефтяных месторождений в Тикуанне? Моя компания в них не заинтересована и открыто заявила об этом еще три года назад.
– Возможно, ситуация с тех пор изменилась.
Сидни стало интересно, могли ли эти изменения представлять интерес для «Техасского тритона». Насколько ей известно, их компанию не пригласили на встречу с Хуртадо. Политические интриги могут оказаться полезными для нее и для людей, с которыми она работает.
Она не решалась напрямую спросить Ника, было ли предложено иное финансовое стимулирование или привилегии. Подобные разговоры запрещены в помещении, где каждое слово прослушивается и записывается.
Ник осторожно нанес антисептик на швы и забинтовал рану.
– Все готово.
Она поднялась и посмотрела на него в упор. Черт с ними, с камерами, она хочет поцеловать его, и немедленно. Скользнув рукой по груди, она обняла его за шею. Долгое мгновение просто всматривалась в глубоко посаженные карие глаза, в которых плясали золотые искорки. Его ресницы были густыми и такими же черными, как волосы. Мать-природа поступает несправедливо, одаривая мужчин такими великолепными ресницами. В глубине его глаз отражалось их прошлое. Ник снова превратился в того мужчину, в которого она влюбилась.
Когда Сидни прильнула губами к его губам, ее будто током ударило, все чувства разом пробудились к жизни. Во рту у Ника было жарко и медово-сладко. Ее кожу закололо от предвкушения, пульс участился. Она могла бы поклясться, что ощущает ток крови по венам.
Ник обвил ее рукой за талию и, теснее прижав к себе, углубил поцелуй. Он обнимал ее так крепко, что она едва могла дышать. Так ли уж необходим кислород, когда можно вдыхать Ника?
Их приветственный поцелуй не шел ни в какое сравнение с нынешним. Полгода Сидни ждала Ника, и теперь он начинал оправдывать ее надежды. Как она вообще могла в нем сомневаться? С трудом дыша, она прервала поцелуй и, слегка отстранившись, чтобы смотреть ему в лицо, сказала: