Жду, надеюсь, люблю…
Шрифт:
– А ведь верно, черт подери. Что ж, присылайте их сюда.
– Есть еще кое-что, что вам необходимо знать. – Филипс прочистил горло. – Готорн сошла со сцены.
– Она больше не работает на ЦРУ?
– После того как Кертиса застрелили, она умчалась из Остина со всех ног. Мы еще не все кусочки головоломки сложили вместе, но, забегая вперед, рискну предположить, что они работали вместе.
– Кто им платил?
– А вот этого я не знаю.
– Как жаль, что она улетела на своей метле. – Ник усмехнулся. – Будете по ней скучать?
– Да,
– А что насчет Хуртадо?
– Президент все еще в Остине, убалтывает представителей «Андервуд ойл». Политики стараются держаться на расстоянии от нынешнего правительства Тикуанны, а бизнесмены уже заключили несколько сделок.
– Желаю удачи в общении с этими безумными людьми.
– Да, удача мне точно понадобится.
Вернувшись в гостиную, Ник продолжал обдумывать слова Филипса об отсутствии уединения. Его прошлое было сопряжено с определенной степенью риска, и нужно убедиться, что им с Сидни ничто не грозит. Завтра утром он установит базовую защиту.
Огонь камина освещал ее лицо. Она открыла глаза и посмотрела на него:
– С кем ты разговаривал?
– С Филипсом. – Ник опустился на кофейный столик и взял ее за руки. – Как ты себя чувствуешь?
– В животе урчит, но разжевать мне точно ничего не удастся. Хоть плачь.
Он погладил ее по белокурым волосам и поцеловал в лоб.
– Я разогрею суп. Какой хочешь, томатный или рыбный?
– Томатный. И покроши в него крекеры.
Забота о Сидни согревала Ника изнутри. Это был иной вид тепла, нежели жар страсти, разгорающийся, когда они целовались или когда он гладил ее нежную кожу. Это мягкое свечение казалось чистым и невинным и сохранялось надолго.
Сидни попыталась улыбнуться, но лишь поморщилась и прижала руку к щеке.
– Что сказал Филипс?
– Завтра к нам пожалуют гости. Елена и Мигель Авилар.
– Как ЦРУ удается вести себя дружелюбно и с Хуртадо, и с Авиларом? Они ведь противники.
Сидни все еще пыталась понять, кого считать плохим, кого хорошим парнем. В политике и шпионаже эти позиции менялись без всякой видимой причины и логики. Правда эфемерна, а преданность – почти мифическое понятие.
– Не пытайся понять это в твоем состоянии, а то голова заболит.
– Елена и Мигель, как бы это сказать, составили неплохую пару.
– Так и есть. Нужно только закрыть глаза на то обстоятельство, что он время от времени взрывает вертолеты, а она амбициозная особа, мечтающая править миром.
Сидни шумно выдохнула.
– Как я рада, что они – не мы. У нас нет секретов.
Ник собирался все ей рассказать. Оставалось только надеяться, что она сумеет простить.
На следующее утро Сидни решила понежиться в постели и не торопиться вставать. Покрытая синяками, она выглядела устрашающе: никакое количество косметики не могло замаскировать огромное фиолетовое пятно, постепенно начинающее приобретать желтоватый оттенок. Также болели швы на руке и голова.
По крайней мере,
Шаг первый – встать с постели. Она свесила ноги, постояла минутку, чтобы унять головокружение, и подошла к окну. Ночью шел снег, окутавший холмы сверкающим белым покрывалом. Какая прекрасная обстановка. Сидни решила, что нахождение здесь пойдет ей на пользу.
В спальню вошел Ник с тарелкой овсяной каши:
– Доброе утро, солнышко.
Она указала на свой рот:
– Представь, что я широко улыбаюсь тебе.
– Могу представить, что твой ротик совершает куда более интересные действия.
– Не вздумай меня смешить.
– Где ты хочешь съесть кашу?
– На кухне?
– Есть кое-что, что мне хотелось бы попробовать, пока мы в спальне. – Он поставил поднос с тарелкой на комод и повел ее к кровати. – Не могу держать руки при себе, когда ты рядом.
– Никаких поцелуев.
– С твоей стороны, – промурлыкал он. – С моей-то челюстью все в порядке.
И уложил ее на постель, целуя ямочку у основания шеи. Сидни растворилась в изысканных ощущениях. Ник расстегнул ее пижамную кофточку и обнажил груди.
Нежный, как дождь, он принялся покрывать поцелуями ее чувствительную кожу. Его ласки были едва осязаемыми. Сидни отреагировала необычайно остро. Сердце бешено забилось в груди, дыхание стало прерывистым, тело затрепетало.
– Я не хочу, чтобы ты останавливался, – простонала она, – но ты должен, иначе у меня случится сердечный приступ.
Ник быстро встал. Сидни тут же ощутила пустоту.
– Как только будешь готова.
– Но я уже готова, – жалобно ответила она. – И в то же время не готова.
– Прежде нужно поесть каши.
Она последовала за ним на кухню. Он поставил поднос на стол и сел.
– Тебе лучше ходить по дому или оставаться в постели?
– Сама не знаю. – Сидни относилась к числу людей, которые никогда не болеют. Прошла всего пара дней, а она чувствовала себя совершенно уничтоженной. Хмурясь, она села за стол. – Ненавижу быть инвалидом.
– А мне нравится ухаживать за тобой и наблюдать, как ты спишь. Во сне ты выглядишь такой умиротворенной.
Сидни зачерпнула ложку каши, отправила ее в рот и подняла глаза на Ника:
– Только сейчас начинаю понимать, какая неспокойная у тебя жизнь. Ты завербовался на военную службу сразу после колледжа и с тех пор солдат.
– Это случилось вскоре после 11 сентября. Пойти в морскую пехоту показалось самым правильным решением на свете. Я ни секунды не сожалел об этом.
Сидни мало в чем могла быть столь же уверена и завидовала Нику.