Жду тебя
Шрифт:
Я удивленно вскинула брови, и Кэм захохотал. Расправившись с половиной батона, он немного рассказал о своих родителях. Я вернулась за стол и слушала его с нескрываемым интересом. Отец Кэма владел юридической фирмой, а мать была врачом. Семья была вполне обеспеченной. Они, конечно, не купались в деньгах, как мои родители, но средств определенно хватало, чтобы снимать ему квартиру. Было очевидно, что у Кэма доверительные отношения с родителями, и в этом я ему очень завидовала. Чем старше я становилась, тем больше мне хотелось, чтобы родители были рядом со мной, но они были так увлечены своими делами, путешествиями
– Так ты полетишь в Техас на осенние каникулы или День благодарения? – спросил он.
Я фыркнула.
– Вряд ли.
Он склонил голову набок.
– Есть другие планы?
Я пожала плечами.
Кэм не стал развивать эту тему, и было уже около полудня, когда он ушел. Остановившись у двери, он повернулся ко мне, с крошечной сковородкой в одной руке и остатками хлеба в другой.
– Что ж, Эвери…
– Что ж, Кэм…
– Что ты делаешь во вторник вечером?
– Не знаю. – Я слегка нахмурилась. – А что?
– Как насчет свидания со мной?
– Кэм, – вздохнула я.
Он прижался к косяку.
– Это не ответ.
– Нет.
– Значит, нет.
– Да, это «нет». – Я взялась за ручку двери. – Спасибо за яичницу.
Кэм вышел за порог, и на его лице снова была кривоватая усмешка.
– Как насчет вечера в среду?
– Пока, Кэм. – Я закрыла дверь и улыбнулась. Он был совершенно невыносим, но, как и прошлой ночью, я испытала невероятное удовольствие от общения с ним. Может, эту волшебную ауру создавали наши словесные дуэли, но, что бы это ни было, рядом с ним я чувствовала себя… прежней.
О-хо-хо.
После душа я какое-то время слонялась по квартире, раздумывая, стоит ли отправить эсэмэски Джейкобу и Бриттани, поинтересоваться их планами на день. Но в конце концов бросила мобильник на диван и достала лэптоп. Нельзя же было вечно избегать почтового ящика.
В папке нежелательной почты я обнаружила несколько подозрительных писем. В двух из них мое имя значилось как тема. Но я уже была научена горьким опытом, поэтому не без злорадства удалила их.
Почему я получаю такие письма сейчас. Одно дело – в старшей школе, когда мы были детьми, но теперь, после того как все разъехались по колледжам? Было в этом что-то странное. Неужели им больше нечем заняться? Я не думала, что письма отправляет Блейн – каким бы уродом он ни был, он старался держаться от меня подальше. А телефонный звонок? Я не стала менять свой номер телефона. Еще тогда, в самый разгар травли, я получала по три-четыре звонка в день и постоянно меняла номер, но они все равно меня находили.
Собравшись с духом, я открыла почтовый ящик и обнаружила очередное письмо от кузена. Что это его прорвало? Был соблазн не открывать сообщение, но я все-таки рискнула.
«Эвери,
Мне очень нужно поговорить с тобой как можно скорее. Позвони мне в любое время. Это очень важно. Позвони мне.
Мой
Удалить.
Лето наконец ослабило свою хватку, и моя жизнь постепенно вошла в рутинную колею. С понедельника по пятницу я вставала по утрам и отправлялась в университет. Но со все большим нетерпением ожидала занятий по астрономии. И не только потому, что мне было интересно слушать профессора Драге и наблюдать за тем, во что он одет. Скажем, недавно он явился на лекцию в джинсах-«варенках» и пестрой «гавайской» рубашке. Кажется, я только на них и смотрела. Но помимо экстравагантного профессора, меня занимал мой партнер по классу, который превращал эти пятьдесят минут в нечто незабываемое.
Мало того что Кэм остроумно комментировал лекции Драге, он еще демонстрировал блестящее знание предмета, так что мой неудачный дебют в астрономии не должен был сказаться на итоговых результатах. С таким партнером, как Кэм, можно было не опасаться провала на экзамене.
Три раза в неделю я обедала с Джейкобом и Бриттани и однажды даже сходила с ними на футбол. Вечеринки по-прежнему оставались для меня под запретом, чего никто не мог понять, но это не мешало нашей дружбе. Пару раз в неделю они заходили ко мне домой. Правда, эти посиделки не очень-то способствовали учебе, но я не жаловалась. Мне нравилась их компания. Ладно, признаюсь, я обожала проводить с ними время. Они были классные ребята, и к тому же у меня давно не было друзей. Казалось, они спокойно относились к моим странностям, коих было немало.
А еще я с завидной регулярностью, два раза в неделю, отказывала Кэму в свидании.
Два. Раза. В неделю.
Дошло до того, что мне самой уже было любопытно, как он ввернет в разговор очередное приглашение. Парень был неистощим на выдумки, и со временем тема свидания стала нашей излюбленной шуткой. По крайней мере, для меня.
И отныне я считала дни в ожидании воскресенья.
Кэм являлся спозаранку с упаковкой яиц и собственной выпечкой. После неудачи с банановым хлебом он принес черничные кексы. Потом был тыквенный хлеб – правда, готовый, как он признался. За ним последовали клубничный пирог и брауни.
Брауни утром – это фантастика.
Все в моей жизни складывалось неплохо, если не считать электронных писем и телефонных звонков. По крайней мере, раз в неделю мне звонили с НЕИЗВЕСТНОГО НОМЕРА. Я удаляла сообщения и письма, даже не открывая их. В почтовом ящике скопилось штук пятнадцать непрочитанных писем от моего кузена. На днях я собиралась прочесть их, но все никак не могла себя заставить. Как и позвонить родителям.
Они мне не звонили, и я не считала нужным звонить первой.
К началу октября я была счастливее, чем когда-либо. Запах осени, по которому я так скучала в Техасе, разливался в воздухе, можно было носить рубашки с длинным рукавом и не выглядеть при этом пугалом, а зубрежку к зачетам скрашивали «Эм энд Эмс» и «Скиттлз».
– Кто-нибудь может мне подсказать, где на этой чертовой карте находится Хорватия? – застонал Джейкоб. – Вот бы придумать песню, чтобы помогла это запомнить?
– Венгрия, Словения, Босния, – сказала я, указывая на карту Европы. – И еще Сербия.