Жечь мосты и грабить корованы
Шрифт:
Двери кают-компании снова распахнулись, и оттуда выглянул профессор Соламатин.
— Господа! — крикнул он, увидев нас. — Ну что же вы в самом деле? Концерт уже начинается, а вы все еще не в зале. Женя, — позвал он жену, — иди же скорее сюда, ты мне очень нужна.
Профессорша кокетливым движением поправила свои пергидролевые кудряшки и со слоновьей грацией поспешила навстречу мужу.
— Ну ничего без меня не может, — бросила она на ходу. — Ну просто как ребенок.
Евгения Матвеевна скрылась в дверях кают-компании, а мы, проводив ее вежливыми улыбками, сразу же повернулись к Димке.
— Эй! — помахала я у него перед лицом рукой. — Очнитесь, наиприятнейший молодой человек. Ваша дама уже ушла.
Димка повернул ко мне голову, и улыбка тут же сползла с его лица. Теперь это был не приятный молодой человек, а совсем даже неприятный молодой человек. Более того, для полноты впечатления он сдвинул у переносицы свои выгоревшие брови и, скорчив злобную физиономию, стал надвигаться на меня всей своей двухметровой фигурой.
— Послушайте, девушка, — сурово начал он, тесня меня к самому борту яхты, — вы вот тут, кажется, недавно тонули, и я вас, кажется, даже спасал. — Димка сделал вид, что намеревается схватить меня за грудки. — Так зря я, наверно, тогда это сделал. Предателей не спасать, а топить надо. Как котят!
От резких Димкиных слов и движений Климов, не знакомый с нашей семейкой, удивленно крякнул и на всякий случай подобрался к нам поближе, дабы в случае чего успеть вовремя прийти мне на помощь.
— Бросила меня с этой... — Димка запнулся, подбирая подходящее слово, — ...с этой...
— Женщиной, — подсказала я.
Димка саркастически фыркнул, отрицательно помотал головой, но все же послушно повторил:
— ...Бросила меня с этой... женщиной, а сама сбежала. И я как... — Димка опять запнулся.
— Как дурак, — снова подсказала я.
— Как ду...Что? — Димкин голос аж зазвенел от негодования. — Как воспитанный человек!.. вынужден был целый час выслушивать весь этот бред, в то время как ты прохлаждалась тут с... — Димка опять запнулся. — ...в то время как ты прохлаждалась тут с господином Климовым. — Димка бросил на Климова недружелюбный взгляд. А тот при Димкиных словах самодовольно хмыкнул.
В другое время я спокойно вытерпела бы весь этот спектакль с праведными возмущениями с Димкиной стороны и с предполагаемыми извинениями с моей и с удовольствием ему бы подыграла, но сейчас было не до того — не терпелось поскорее узнать, какую еще ценную информацию поведала ему Соламатина. Может, она сообщила что-то такое суперважное, что позволило бы нам в два счета вычислить убийцу, а мы тут теряем время, наблюдая бестолковое Димкино лицедейство. Наконец он и сам это понял и, прекратив куражиться, уже вполне серьезно произнес:
— Однако мадам Соламатина — это бесценный источник информации, — сказал он. — Знаете, что она мне поведала?
Он повернулся к стоявшим позади него Климову и Степке, жестом приглашая их приблизиться. Впрочем, это было совершенно излишним — они и так уже стояли практически вплотную.
— Что, опять что-нибудь про Аллочку и Кутузова? — предположила я.
Димка отрицательно помотал
— Нет, не про Аллочку. — Он достал из кармана пачку сигарет и, вытащив одну из них, закурил. — Не про Аллочку, но тем не менее ты угадала — про Кутузова.
— Ну разница небольшая. И что же она тебе рассказала?
Димка оглянулся на двери кают-компании и предложил пройти на корму.
— Там сейчас никого нет, — сказал он, — а тут нас кто-нибудь может подслушать.
— А что, такие секретные сведения? — Климов изобразил на лице презрительное равнодушие (ну еще бы, не он же нарыл эксклюзивную информацию, вот и злится), однако послушно двинулся вслед за Димкой. При этом по его лицу ничего нельзя было понять — интересно ему то, что Димка узнал у Соламатиной, или же он просто так за нами шляется, от нечего делать. Вот же человек!
На корме действительно никого не было. Но даже если бы кто-то там и был, подслушать ему нас все равно было бы затруднительно. Наша яхта так быстро неслась по направлению к дому и винт с такой силой вспенивал за кормой волны, что шум воды и ветра перекрывал все остальные звуки.
— Вы представляете, — начал Димка, -— оказывается, Кутузов дважды был женат, и обе его жены умерли при странных обстоятельствах. Одна утонула в море, а вторая разбилась в горах.
Димка сделал паузу и поглядел, какое впечатление произвела на нас его информация.
Однако впечатление было совсем не то, на какое он рассчитывал.
Климов глубокомысленно промолчал и только слегка подвигал бровями: то ли удивился, то ли озадачился — не поймешь. Его вообще трудно понять, что он там себе думает. А я возмутилась.
— Врет она все, эта твоя Соламатина. Все это неправда. Во-первых, Кутузов был женат только один раз — это я точно знаю. А во-вторых, его жена не разбилась в горах, а сбежала от него с инструктором по горным лыжам. Есть разница?
Димка обиделся.
— Я передаю то, что мне сказала Соламатина. А если тебе не нравится, то я вообще могу ничего не рассказывать. Мало того что я целый вечер в ущерб собственному здоровью добываю ценнейшую информацию...
Димка раскипятился, как старый самовар, но Климов, не дав ему толком высказаться, перебил на полуслове.
— Не кипятись, Димыч, — сказал он, закуривая сигарету, — и рассказывай дальше. А вы, Марианна Викентьевна, — секьюрити смерил меня своим нахальным взглядом, — запомните, что в каждой сплетне есть доля правды и только надо уметь ее разглядеть.
«Ах, скажите, пожалуйста, какие мы прозорливые! — съехидничала я про себя. — Все-то мы прямо насквозь видим. Что ж ты тогда убийцу никак не разглядишь, если такой умный?»
Я тоже смерила секьюрити наглым взглядом.
— И какую же такую интересно правду вы здесь увидели?
— Ну хотя бы такую, что Кутузов был женат, и от него ушла жена, — спокойно ответил Климов.
— Ну и что?
— А то, что после этого он свободно мог возненавидеть всех женщин и начать им мстить.
Я по инерции хотела выпалить что-нибудь в опровержение, но когда слова Климова дошли до моего сознания, передумала и, отойдя в сторонку, присела на ближайший шезлонг. Их на корме было видимо-невидимо — разложенных и сложенных в стопки возле стены.