Жека 2
Шрифт:
— Спасибо, Ирина, я искренне благодарен тебе! — поблагодарил Жека.
— Не за что, Женя, это же моя работа. Ну я пойду?
— Да. Пожалуйста. Ещё раз спасибо.
Необходимость в пояснении от отца Маринки уже отпала. Да и дел в сущности, не было. Жека включил маленький телевизор на тумбочке у стола, и щёлкнул на оппозиционный второй канал РТВ, который освещал политику Бориса Ельцина. Во время путча его вещание было остановлено, и всё время непрерывно крутили балет «Лебединое озеро», как было во время смерти генеральных секретарей ЦК КПСС.
Жека
— Дедушка Брежнев умер, — печально сказала мать, и горько расплакалась. Стоял сумрачный отец, и не знал, чем занять себя. Для советских людей, живших при генсеке целых 17 лет, казалось, что ушла эпоха и грядут великие бедствия. Так и получилось. СССР просуществовал после Брежнева всего 9 лет.
Отбросив воспоминания, Жека посмотрел на ликующих людей в Москве — телевидение вещало в прямом эфире. Многочисленные интервью от защитников Белого дома. Много раз крутили, и показывали речи Бориса Ельцина, Руслана Хасбулатова, Геннадия Бурбулиса, вещавших о победе демократических сил в РСФСР над красной заразой. Показывали аресты путчистов — Павлова, Янаева, Крючкова, Язова. Путч закончился невнятно и бессмысленно. Обладая всей мощью армии, милиции, и КГБ, путчисты ввели танки в Москву, но не решились применить силу, и снести протестующих, и СССР рухнул как колосс на глиняных ногах. Наступала совсем другая эпоха.
Выключив телек, Жека вышел, и сказал Оксане, что поехал по делам, и сюда больше не вернётся. В случае чего пусть звонят или на домашний, или на телефон товарищества.
Надо переговорить со Славяном.
Глава 24
Расстрел бандитов в массажном салоне «Венера»
Славян стал очень невесел, полистав договоры, принесённые Жекой.
— Так и знал, что в говно наступим всеми ногами, — выругался он, бросив бумаги на стол, и достав бутылку водки. — Чё делать-то?
— Решать проблему, чё ещё, — Жека поболтал водку в рюмке, и поставил на стол, не выпив. — Контракты эти разрывать надо. На них денег нет. Потонем с ними. Смотреть по ситуации будем.
— Сахару будем говорить?
— Он нам в наших делах не помощник. Ему никакой выгоды в этом нет, вкупаться не будет. Против блатных не пойдёт — сам такой, в карты с ними играет. Скажет, сами замутили, сами и размучивайте. А то ещё и контору обратно к рукам приберёт, если на бок ляжем. Ни Сахару, ни Кроту ничего говорить не будем.
— И чё делать?
— Как и всегда, — усмехнулся Жека. — Нет человека, нет проблемы.
— Ну с этими-то ясно, — задумался Славян. — Тут вопрос времени. А вот что с госпредприятиями делать? На них не наедешь просто так. Договора давно заключены.
— А ты 19 пункт посмотри.
— Заказчик отвечает
— Именно, братан! — ухмыльнулся Жека. — А затарить надо машины. Чё ещё ценного у нас? Грузовой транспорт. А потом ночью угнать их. Выставить исковую цену по нынешнему курсу. И всё. Делов-то.
— Машины вернуть сначала надо с Абрикосового. Значит, в первую очередь, этим займёмся.
Вот и Добей перешёл дорогу компании друганов. Добей был типичный апельсин новой волны, поднявшийся на рэкете в годы перестройки. Бывший боксёр, уличный пацан, ни разу не сидевший в зоне. Начинал с наезда на кооператоров в своем районе, в старом центре. Бригада у него из таких же мордоворотов состояла. Если Жека, Славян, да и тот же Сахар, старались сейчас выглядеть по деловому, ходили либо в костюмах, на крайняк в джинсах, не носили никаких цацек, стараясь соответствовать людям солидным, демократически-либерального образца, походить на мафиози, то Добей как и 5 лет назад, в начале перестройки, ходил в спортивном костюме, с массой гаек на пальцах, и массивной цепью на шее.
Занимался он всякой ерундой — содержал бордели, проституток на трассе, не брезговал барыжить палёной водкой и драпом. Содержал подпольное казино, где иногда проплывали солидные суммы. И вот, перешёл дорогу небольшой, но дружной и умелой бригаде, которая не привыкла терпеть наезды, а решала дела тихо, но кардинально.
— Кто эти-то двое? Севостьянов Михаил Евгеньевич и Прохоров Николай Сергеевич? — листая договоры, спросил Жека. — Слышать слышал вроде мельком. Сева и Прохор?
— А… — пренебрежительно махнул рукой Славян. — Его шестёрки. Поднялись у него на хвосте в последнее время. Намас, цыган, таким же щас стал бы.
— Ты в лицо-то их знаешь хоть? Я Добея видел, а этих двоих нет.
— На него похожи как родные братья. Лысые, здоровенные, в спортивках, с гайками и цепочками. Мимо не пройдёшь. Надо выцепить, где они виснут. Для этого к ним на район человечка нашего заслать. Пусть пару дней понаблюдает. Мы со своими рожами слишком примелькались.
— Так, если примелькались, как мочить будем? — недоумённо спросил Жека.
— Маски наденем. Под абреков закосим — с акцентом базарить будем.
— Ладно. Кого пошлём?
— Графина пошлём. Он понемногу вползает в бригаду.
Графин был здоровенный молчаливый парень. Пришёл в охранный кооператив после армии. Дрался очень умело, и очень жестоко. В делах полный ноль, но как боец, охранник, гоп-стоп, в самый раз.
— Да я так-то знаю, где они зависают, — нехотя признался Славян. — Надо только проследить за ними, когда туда приходят. Чтоб всех сразу замочить. У них там кооператив «Венера», на их районе. Рекламу дают, как будто массажный салон, а на деле это бордель. Девки прям там у них живут. Частью несовершеннолетние. Частью силой удерживают. Мусорам отстегивают, те и глаза закрывают. Или иногда сами приходят.