Жека 2
Шрифт:
На другой день привезли со склада 750 килограммов куриных бёдер, которые называли окорочками, а по телевизору в шутку «ножками Буша», и прямо в фойе акционерного общества устроили продажу, обзвонив все подразделения, что будет производиться реализация американских окорочков по цене 36 рублей за килограмм. Тут же по пропускам раздавали гуманитарную помощь от НАТО — зелёные мешки с белой звездой. Внутри лежали консервы, галеты, кофе, джем, лапша быстрого приготовления. Пожилые коммунисты плевались, принимая подачки от геополитического врага, но ничего поделать не могли — есть захочешь, и ежа съешь. Впрочем, врагом
В сентябре-октябре строительство понемногу приходило в себя после махинаций хмыря, и уже в середине осени АО ССМФ полностью вышло на самоокупаемость, ликвидировав долги по зарплате, закрыв дыры, и нарастив работу на 5-й домне.
Как-то вечером собрались шайкой в конторе товарищества побазарить о том, о сём.
— А вы купюры новые видели? — похвалилась Сахариха, показывая новые бумажки по 200, 500 и 1000 рублей. Вот ведь, умела она всегда удивить. Всегда у ней первой оказывалось нечто интересное. Тут же все сгрудились вокруг, давай рассматривать. А Жека подумал, много ли найдется 16-летних девушек, у кого при себе денег на две — три тысячи? Просто так, чтобы были.
— Скоро и по десять тысяч будут купюры, и по двадцать, — заржал Митяй. — При таких ценах скоро и зарплаты будут такими же.
— А у Ромы скоро будет свадьба, — как будто невзначай заявила Сахариха. — А потом они поедут заграницу.
— Отдыхать? — спросил Жека.
— Нет. Насовсем, — невозмутимо ответила Сахариха. — А мы тоже когда-нибудь поедем за границу, даже, Женька?
Жека не нашелся что ответить. За границу… Выезд за границу даже в последнее время давали лишь по весомым обстоятельствам, однако после путча отток населения начался. Ехали те, кому было что терять в наступающем безвластии. Но Сахар-то? Неужели накопил себе на остров с пальмами? Или предвидел наступление времени беспредела?
— А нас-то позовут на свадьбу? — спросил Жека, уже думая, что бы одеть. И выходило, что одеть нечего. В одном костюме не будешь же туда и сюда. Надо бы ещё один прикупить.
— Что за глупые вопросы? — обиделась Сахариха. — Конечно тебя позовут. Ты же мой парень!
— А нас? — заржал Славян.
— На свою свадьбу я вас позову. Но здесь же не я решаю, кого звать, правда? — серьезно ответила Сахариха. — Думаю, что нет. Там вообще мало народу будет. Лишь свои, и самые близкие.
Сахар и Элеонора наконец-то решили узаконить свои отношения, хотя жили вместе уже почти год. Жека сразу понял, что Сахар наконец-то натырил деньги с комбината на всю оставшуюся жизнь, и решил свалить отсюда, опасаясь или за свою жизнь, или закона. Для Жеки это был большой минус конечно же. Его уже знали, как человека, близкого к авторитету, и варежку разевать лишний раз боялись. Теперь же, пришлось бы отстаивать нажитое непосильным трудом лишь с пацанами.
Позвала Сахариха на свадьбу брата лично. В конце октября. Стоял скучный октябрьский вечер. По тёмному окну нет-нет да стукнет дождь. Погода мерзкая. Жека лежал, и читал книгу под тихий бубнёж телевизора. Как раз появился в продаже «Властелин колец», и наделал много шуму. Жека решил узнать, что это за властелин. Купил на лотке в переходе, лёг почитать на пять
— Привет, милый, я приду? — нежным голоском спросила Сахариха.
— Приходи, Свет, чё спрашиваешь-то! — возмутился Жека.
Полез в холодос, а там кроме старого супа и бутылки коньяка, нет ничего. Чем угощать-то? Уже оделся сбегать до кооперативного, так выйти не успел.
— А ты куда это? — перегородила путь Сахариха, стряхивая зонт. — Пригласил, а сам из дома. Не, дорогой, так дело не пойдет!
Стоит и лыбится из под капюшона красивой красной курточки.
— Свет, у меня угостить-то нечем, в холодильнике голяк! — признался Жека. — Хотел в магазин после работы заехать, да забыл. А потом и лень стало.
— Не кипи! Всё, чё надо есть! — Сахариха показала пакет. — Я знаю, что у тебя мышь повесилась.
Принесла в нём пельмени, салат, буженину ломтями, шоколад, конфеты. Быстро расставили на столе. Жека налил коньяка.
— Вот. Приглашение на свадьбу Ромкину, — Сахариха подала открытку с приглашением. — В следующую субботу.
Жека посмотрел на открытку. «Приглашаются Сахарова Светлана и Соловьёв Евгений».
— Нас уже прям это… Официально считают что-ли? — рассмеялся Жека.
— Типа женихом и невестой? Да! Ты чем-то недоволен? — хихикнула Сахариха.— Впрочем, я могу ещё и не согласиться! Ха-ха-ха!
Сидели, с большим аппетитом поглощали принесённую еду, потом Жека спросил:
— А где гулять будут? В «Омуле»?
— В «Гудке». Написано же, — ответила Сахариха. — Там вроде поспокойнее, не центр города. Да и там такая атмосфера! Классическая!
Немного посмотрели телевизор, потом Сахариха залезла под одеяло, да так там и уснула, Жека не стал будить. Первый раз она переночевала у него.
Хотел после работы заехать в «Престиж», прикупить ещё костюмчик, рубашек, туфель, но Сахариха вдруг заявила, что тоже хочет идти с ним, и помочь выбрать.
— Свет, не надо, ну чё я тебя отвлекать буду, — пробовал отнекиваться Жека, но Сахариха ни в какую. Пойду, и всё. И последним аргументом извечное женское.
— Ты чё, меня не любишь? — и косится зелёным глазом. — Ты чё, стесняешься со мной идти?
— Да не стесняюсь я, ну… — пробормотал Жека, не найдя аргументов.
Пришлось после работы заезжать за ней, ждать. И ведь так и знал, что выберет такую херомантию, как для клоуна. Сам Жека в костюмах любил классические стиль и цвет. Черные, серые, но сейчас в последнее время по моде пошли цветастые пиджаки. Синие, сиреневые, зелёные, красные, жёлтые, малиновые. И вот знал ведь, что Сахариха нечто этакое посоветует.
— Ой, смотри, как мило!— указала она на красный пиджак с белыми штанами и чёрной рубашкой, надетые на манекен.
— Свет, да ну, стрёмно же! — пробовал возражать Жека, но Сахариха оставалась непреклонной. Покупай, и всё! Сейчас все так ходят! Круто же! По молодёжному!
— Да не видел я, чтобы кто-то так ходил! Нет таких!
— Есть! Я видела! Меряй!
Пришлось померить. С одной стороны, смотрелось вроде как и неплохо, но слишком ярко и экстравагантно. По работе на переговоры уже явно не подходишь. Общался-то в основном с людьми в возрасте, советской закалки, а они одевались всегда классически, как бывшие партийцы.