Желание генерала – закон
Шрифт:
Присматриваюсь к гостям в зале. Соула нет, думаю, он после случившегося не в фаворе. Атмосфера в зале расслабленная, разливаются обильно напитки, но… как-то скучно. Как бы удивительно это ни было. Придворные пресыщены, наверное, подобными представлениями, их уже ничем не удивишь, и, похоже, даже полураздетых и голых рабов насмотришься уже столько, что становится неинтересно.
— Так, сейчас твой выход будет, спускайся… — говорит подошедшая ко мне Айсада. — Забываю все, как там тебя зовут?
— Эль.
— Иди, Эль, и постарайся хотя бы немного, чтобы выглядеть
Прилично в почти прозрачном платье? Ну это будет трудновато, но я постараюсь.
Выхожу на сцену к пресыщенным придворным. В глазах мужчин зажегся плотский интерес, ну и все. Дамы откровенно скучают, держат лицо, выглядят очень важно и пафосно. Встретилась взглядом с императором. Он тут, кажется, один по-настоящему развлекается и выглядит довольным.
Заиграла музыка, а я стою. Если бы еще хорошо танцевала, то выступила бы, а так… не хочу. Музыка резко оборвалась. Мельком взглянула в сторону темного балкона. Айсады не видно, но у нее наверняка обморок.
— Ты не хочешь выступить для меня, рабыня? — недовольным тоном спрашивает император. В зале стало угрожающе тихо.
— Очень хочу, Ваше Императорское Величество, — заговорила я, когда завладела вниманием всего зала.
— Так в чем же дело? — Вельгер смотрит на меня уже заинтересованно.
— Боюсь, что мой танец вам не понравится. Танцевать плохо умею. Не хочу вас разочаровывать и огорчать.
— Так что же теперь? Совсем не станешь выступать?
— Я бы хотела выступить как-нибудь иначе. Вы позволите?
Император прищурился.
— А ты дерзкая, рабыня. И говоришь, как благородная. Выступай.
В полной тишине начинаю рассказывать стихи. Не матерные, конечно, просто ироничные, с юмором, иногда злым, иногда веселым. Разговорный жанр все же самый сильный у жрецов. Рассказывать — наша работа. Стихи придумываю на ходу, иногда не в рифму, но это и не так важно. Может, странно, но, когда все очень плохо и грустно, единственное, что остается, — это ирония. Тема стихов — как видят империю те или иные народы, когда их завоевывают. Вспоминаю все самые острые моменты.
Поначалу аудитория шокировано молчит, слушает. То и дело все оглядываются на императора, ждут его реакции, но лицо Вельгера непроницаемо, а я, пока меня не остановили, в удар. И вот, кто-то в зале не удержался и хохотнул. Один, второй, а третья дама и вовсе заливисто расхохоталась. Делаю паузы, давая людям отсмеяться, и продолжаю, каждое мое слово ловят, затаив дыхание.
Что самое удивительное, сейчас я не злюсь на имперцев, мне их жалко, не только я тут рабыня, они все здесь заложники своего положения, правил, воспитания.
Время моего выступления давно вышло, должны выходить другие девушки, но меня не отпускают, хлопают, свистят, требуют еще рассказывать. Я уже сбилась со стихотворной формы, но, вроде, этого никто и не заметил.
Глава 14
Как бы там ни было, но болтать, выдумывая на ходу, устала и через некоторое время закруглила выступление. Вновь тишина в зале, все ждут, что скажет император. Милостиво кивнет — будут аплодировать. Нет —
Взгляд императора непроницаем. Интригу наводит, держит паузу.
— Как тебя зовут, рабыня? — спрашивает император снисходительно, хотя до этого ни с кем из выступающих не общался.
— Эль Дио, господин, — опустившись на колени и низко склонив голову, ответила я. Меня уже ощутимо бьет дрожь. Страх еще тот. До сих пор не верится, что мне выпали такие испытания.
— Ну что же, Эль, теперь я начинаю понимать, чем же ты могла заинтересовать нашего великого полководца, — произносит Вельгер, и в зале тут же начинаются шепотки. Сейчас император, по сути, открыто признал, что «увел» меня у своего генерала. Наверняка об этом и так все в курсе, но одно дело догадываться, а другое — услышать открытое признание. Император, похоже, идет на прямой конфликт со своим генералом. Почему? У меня есть предположение. Удачливого и успешного генерала, который провел столько успешных военных кампаний, наверняка в империи любят и превозносят, император оказался в тени своего генерала, а теперь, когда все земли на материке уже завоеваны, возможно, Вельгер решил то ли просто принизить генерала, то ли и вовсе убрать. Убрать, полагаю, тоже будет нелегко. Я точно знаю, что имперская армия боготворит Соула. Да все это знают.
— Можешь идти, Эль Дио, — слышу я милостивое разрешение императора и тут же спешу со сцены. Интересно, он нахмурился или кивнул? Впрочем, какая разница… а, нет, аплодируют. Громко так. Значит, кивнул.
На балконе меня окружили девушки из отбора и курирующие их мадам.
— Пить, — хрипло прошу я. Кто-то вкладывает мне в руку стакан с водой и подводит полуобморочную Айсаду. У моей мадам нервно дергается глаз.
— Ну ты и… — говорит было женщина, но на этом ее слова закончились. Айсаде суют под нос нюхательную соль.
— Больше так не шути, — требует дама, немного отойдя.
— Да вроде же неплохо вышло, — я пожимаю плечами. — Придворные выглядели так несчастно. Столько серьезности и скуки. Не смогла удержаться.
— Забавно ты все это рассказывала, — произносит вдруг одна из рабынь. Смотрю на нее, а у нее и взгляд такой… умный, колкий. Симпатичная кареглазая шатенка. — Кем ты была?
— Никем, простой горожанкой, — я пожимаю плечами.
— Ты слишком хорошо говоришь для простой горожанки.
— Я из Наридии.
— А-а… ну, тогда может быть, — девушка протягивает мне руку для знакомства. — Тарулада, бывшая принцесса Ашгера. Можно просто Тару.
— Очень приятно, — присела в реверансе. — Никогда не думала, что познакомлюсь с настоящей принцессой.
— Бывшей принцессой, — уточняет Тару, улыбнувшись мне глазами.
— Рабыни не должны так между собой общаться, — шипит одна из мадам надзирательниц.
Тару опустила взгляд и отошла, но ко мне тут же подступили знакомиться другие девушки. В основном все дочери важных лиц из Ашгера — предпоследней завоеванной страны на пути Соула, но нашлись девушки и из других теперь уже провинций империи, их забрали уже второй волной при возвращении армии домой.