Желание и честь
Шрифт:
– Я никогда не поднимаю оружие на того, кто мне его дал. Если только меня не вынудят к этому.
Диллиан услышала звук, напоминавший смех, и улыбнулась. Только сейчас страх, вызванный нападением, начал рассеиваться.
– Что сделает О'Тул, когда получит наше известие? Если в Эринмиде опасно, куда он может отвезти Бланш?
Маркиз помолчал.
– Я все же не уверен, что им нужна леди Бланш. Это только предположение. Возможно, они и собирались похитить даму, но им не объяснили толком, какую именно. Мне почему-то кажется, что они знали, кто
– Мы могли бы допросить разбойника.
– У себя дома, в Америке, я бы прибил его гвоздями к дереву. А здесь меня считают аристократом. Мне придется действовать по закону. В ближайшем городке мы найдем судью, и он его допросит.
– А где ваш дом? У моря? Не представляю, как вы могли стать моряком.
Маркиз пожал плечами:
– Я вырос в дороге. Мы никогда не оставались подолгу на одном месте. Мой отец родился бродягой, а мать всегда следовала за ним. В юности мне нравились дикие просторы Кентукки, но мы скоро уехали оттуда.
– У вас странный акцент: не американский и не английский. Вы, должно быть, много путешествовали?
– Отец говорил как истинный англичанин. И часто злоупотреблял этим, выдавая себя за английского аристократа. Я считал, что он все выдумывает. Не знал, что он действительно внук маркиза, Думаю, мой акцент – неудачная смесь, унаследованная от отца и матери. Она родом из Виргинии. – Он замолчал.
Теперь, когда он, наконец, разговорился, Диллиан захотелось побольше узнать о нем.
– Ваша мать еще жива? – осторожно спросила она.
– Нет, она умерла, когда мне было пятнадцать лет. А отец несколькими годами раньше. После этого мы жили одни.
– «Мы»? У вас есть братья или сестры?
Он колебался. Диллиан понимала, что он решает, следует ли ей об этом знать.
– Майкл моложе меня на пять лет. Он везде ездил вместе со мной. Может быть, это был не лучший выход. Я мог бы найти семью, которая приняла бы его, но… – Он пожал плечами. – Майкл всегда был с причудами. Не думаю, чтобы, он прижился где-нибудь, хотя и не уверен, что оказал ему добрую услугу.
– Он ваш брат? – изумленно воскликнула она. Диллиан не могла даже представить братьями таких непохожих друг на друга людей. Гэвин, высокий, худой, отличался мрачной красотой. Майкл – изящный, с каштановыми волосами и ослепительной улыбкой. Она предпочитала грубоватую прямоту Гэвина.
– Это как считать, – вздохнул он. – Спросите Майкла. Как я сказал, он человек с причудами.
– Он называет себя О'Тулом, – озадаченно возразила она. Как можно не знать, брат он тебе или нет?
– Он называет себя по-разному. Несколько раз мы останавливались у О'Тулов. У них была куча рыжих детей, и говорили они с ирландским акцентом. Майклу хотелось считать себя одним из них. Отец семейства был обаятельным ирландцем. Я часто ругал Майкла, что он бросает тень на нашу мать, будто она могла изменить отцу. Но на самом деле они жили как кошка с собакой. Она ездила с ним по всей стране, но они не всегда жили вместе. Однажды она вернулась домой с Майклом.
– Но он все же наполовину ваш брат, и в то время ваша мать была замужем за вашим отцом. Он по праву может называть себя Лоренсом.
Гэвин коротко рассмеялся.
– Вы не видели
Диллиан погрузилась в раздумье. Она не хотела узнавать столько чужих тайн. Ее детство тоже нельзя было назвать счастливым, но мать любила ее, и до смерти отца у нее был дом. Отец оставил ее бедной и бездомной, потому что не позаботился о ее будущем на случай своей смерти, ибо, похоже, собирался жить вечно.
Гэвин остановился возле гостиницы, в окнах которой виднелся свет и изнутри доносились веселые голоса.
Он соскочил с козел и, взяв Диллиан за талию, опустил ее на землю. Ей хотелось прижаться к нему, но он сразу же направился в гостиницу, уверенный, что она последует за ним.
Она шла за ним, проклиная в душе грубость янки. Она не надеялась, что высокомерный маркиз снимет комнату в этой убогой гостинице и проведет в ее обществе всю ночь. Нет, проклятый аристократ решил разыскать судью. Когда Диллиан догнала маркиза, он уже разговаривал с хозяином. Маркиз, небрежно положив руку на ее талию, по-хозяйски привлек ее к себе. Ей захотелось ударить его, но хозяин наверняка думает, что она его жена или любовница. А жены не дают пощечин своим мужьям.
Хозяин вернулся в гостиницу, а маркиз остался ждать снаружи, словно гордость не позволяла ему войти в таверну для простолюдинов. Она подозревала, что он сделал это нарочно, и ей это не понравилось, как и капюшон, опущенный на лицо.
– Пустите меня, – прошипела она, когда хозяин скрылся в доме.
Гэвин еще крепче прижал ее к себе и положил руку ей на грудь.
– Как бы не так. Если б не наш друг, ты бы уж давно была со мной в постели. Запомни, женщина, еще ночь не наступит, как ты будешь лежать подо мной.
– Отвратительный, бесстыжий развратник, без чести и совести!..
В дверях появился хозяин, ведя за собой растрепанного пьяненького человека средних лет. Его вид свидетельствовал о том, что он много вечеров провел в этой таверне, но, тем не менее, он с трезвым интересом посмотрел на странную пару, стоявшую у входа. Диллиан до сих пор не задумывалась, как они выглядели в глазах других людей.
– Поймали разбойника с большой дороги? – спросил судья.
– Я хочу допросить его. Подозреваю, он хотел похитить мою жену. – Гэвин оставил Диллиан и повел судью за собой.
Диллиан не пожелала оставаться одна и последовала за ними. Неожиданно она заметила у коновязи подозрительную тень. С криком она указала мужчинам на человека, садившегося на лошадь по другую сторону изгороди:
– Это он! Он убегает!
Гэвин с проклятиями бросился к коновязи, на ходу вытаскивая пистолет. Судья подошел к карете, но Диллиан уже знала, что в ней никого нет. Гэвин подбежал к ближайшей лошади и, ухватившись за гриву, вскочил на нее и помчался в погоню за удалявшимся разбойником.