Желание Желаний. Запретные воспоминания

Уннгер Аснат

Я вспомнила, что Рейн говорил мне: «Ты не останешься одна, тебе помогут», хотя я не понимала, что он имеет в виду. Да и как тогда было не решить, что я брошена, ведь он исчез в сентябре 1984-го, а на дворе была ранняя весна 1985-го.

4.2. Неудачная попытка

На мой день рождения в марте [54] , я предприняла еще одну попытку узнать хоть что-то о Рейне, и получила в ответ

телеграмму за подписью родителей Рейна: «Оставьте Рейна в покое, у него своя семья».

54

1985.

Это было больно еще и потому, что телеграмму мне вручила соседка, естественно уже ознакомившаяся с содержанием.

Так я рассталась с любовью к своим дням рождения.

Вот только адрес у телеграммы был странный, не дом 20, как надо, а дом 20Е, а такой дом в природе не существует. Точнее… это был прежний адрес теперь пустующего дома напротив. Это насторожило и запомнилось.

Эта телеграмма оставила ощущение постыдное, что я навязываю себя человеку «со своей семьей». Я погрузилась еще глубже в депрессию. Бабушка очень переживала, что я сильно кашляю.

4.3. Передать письмо

Новые воспоминания всплыли у меня неожиданно, когда в одном из фильмов была затронута тема «передать письмо родным от человека в тяжелых обстоятельствах». В этом было что-то знакомое, как будто я с этим уже сталкивалась.

И вот я уже вижу в воспоминании в своих руках клочок бумаги, исписанный мелким почерком, который я должна кому-то передать, и ассоциируется эта записка с Рейном, хотя почему-то неявно, а как бы это угадывается между строк.

Тут же рядом с собой я вижу тетю, и она что-то у меня настойчиво выпытывает.

Но сейчас в настоящем времени меня интересовал другой вопрос: кто эту записку мне передал. И я вспомнила.

4.4. Звонок незнакомца

Однажды дома раздался телефонный звонок [55] . По времени это было, как я потом вычислила, немного позже упомянутого выше моего 20-го дня рождения. Молодой человек попросил позвать Наташу, я сказала, что это я. И он сказал, что просит меня с ним встретиться, т. к. у него есть нечто важное для меня.

55

1985 г. ранняя весна.

Я не очень понимала, что происходит, и в чем дело, и отказала. Но парень перезвонил еще раз. И я сообразила, что ничем не рискую, если назначу встречу в вестибюле учебного института, где в то время работала и училась.

В те времена эти пространства практически

не охранялись. Номинально присутствовал вахтер на проходной при входе в институт. Мы договорились о времени встречи на следующий день днем.

4.5. Помощь

Я отлучилась на минутку из отдела кадров, и мы встретились с Мишей у подножия лестницы на первом этаже. Высокий и стройный, темно-каштановые длинные волосы, что в те времена не приветствовалось в обществе, челка почти закрывает один глаз, задумчивый настороженный взгляд… Не уверена, звали ли его на самом деле Миша, но почему-то мне хочется так его называть.

Затрудняюсь передать наш разговор в точности, но смысл был следующий. Молодой человек имен не называл. Но сказал, что ко мне просьба – передать записку другому человеку. Кому? Надо вспоминать. Но почему-то мне кажется, что было слово «брат». От кого и для кого записка по ней самой нельзя было сказать. Почему-то при мысли о записке у меня перед глазами всплывает образ Рейна, он – в шинели больной, уставший и измученный.

Молодой человек так же сказал мне, что его попросили помогать мне, в том числе, деньгами. Он поинтересовался, не надо ли мне чего. Я вообще не понимала, что происходит. И мы расстались. На прощание он пообещал мне, что будет со мной созваниваться для оказания помощи.

Он и, правда, перезванивал. Не знаю, сколько раз. Может, совсем немного. Помню, как мы встретились с ним в институте на 2-ом этаже «на ипподроме» (так называли это открытое пространство обитатели института). Миша позвонил мне по-местному номеру с вахты. И ждал меня, выйдя из тени, когда я подошла. Он извинился, и сказал, что денег ему удалось для меня найти пока немного. Я не брала. Но он практически вложил деньги мне в руку. Там действительно была свернутая пачка мелких купюр.

4.6. Укол

Хронологически дальше следует сцена, где я у себя дома наедине с тетей.

Мы сидим рядом. Насколько удается понять, тетя говорит что-то типа – тебе никто ничего не передавал? Ты же знаешь, что Рейн – преступник, ты подвергаешь себя опасности. У тебя есть что-то от него. Не скрывай ничего. Я тебе сейчас помогаю. Тебе кто-то что-то оставил?

Тетя придвигается ко мне еще ближе и ближе, зеркалит мои движения. Мы сидим за столом рядом, практически соприкасаясь бедрами. Я делаю вид, что ничего не понимаю и все отрицаю, хотя и ощущаю, что воля моя снова почти подавлена, как я теперь понимаю, профессиональным манипулированием и гипнозом.

Конец ознакомительного фрагмента.