Желание

Квик Аманда

«Нет, это не Николас посвятил мою жену в таинства плотской любви, — подумал Гарет. — Скорее всего, это был Раймонд де Колевилль, возвышенный образец Рыцарства и Благородства».

Разрази его гром!

И все же кто из них?

Или у нее было двое любовников?..

Гарет с радостью показал бы обоим Окно в Преисподнюю.

Но, вспомнив Николаса из Сиаберна, он сразу понял: его гораздо больше тревожит таинственный Раймонд де Колевилль.

Викмерский Дьявол, тебе брошен новый вызов. Но ведь ты никогда

не отказывался от битвы.

Он целовал Клару со все возрастающей страстью. Он не имеет никакого права на обиду. Пусть жена его уже трепетала в мужских объятиях — но ведь и он не девственник. К тому же бастард — не велика честь для благородной леди Клары!

Она здоровая, молодая женщина двадцати трех лет с детства управляющая своей землей. Она образованна, умна, привыкла во всем полагаться только на себя и никогда не собиралась выходить замуж. Такая женщина не побоится отведать запретного плода, особенно если искушение является в лице галантного красавца-рыцаря.

Гарет почувствовал, что сойдет с ума, если сейчас же не перестанет думать об этом. Он вдруг понял, что до сегодняшней ночи никогда не испытывал терзаний ревности.

Ревности?

Эта мысль заставила его очнуться.

Он отодвинулся от Клары и взял ее лицо в ладони. Она подняла на него бездонные зеленые глаза.

— Что было, то прошло, — прошептал Гарет.

— Я не понимаю вас, милорд…

— Это неважно. С сегодняшней ночи ты моя. Ты моя жена, мать моих будущих детей. Клянусь, я заставлю тебя забыть и Николаса, и Раймонда де Колевилля, и всех остальных, кто были до меня.

Ее брови сошлись в тоненькую изумленную полоску.

— Почему я должна забыть Николаса или Раймонда? Один из них наш сосед, второй был другом…

— Довольно. Этой ночью я не желаю слышать ни слова о них. — И жарким поцелуем Гарет заставил ее молчать.

Клара произнесла что-то неразборчивое, то ли протестуя, то ли намереваясь привести развернутые возражения и открыть обсуждение. Но Гарет не желал ее слушать. Он осторожно раздвинул ее губы и проник языком внутрь.

Она снова издала какой-то странный, приглушенный звук. А потом еще крепче обвила руками шею Гарета и коснулась языком его языка.

Задохнувшись от вожделения, Гарет бросил Клару на постель. Желание немедленно овладеть ею стало почти непреодолимым. Он опустился на белоснежные простыни и привлек к себе молодую жену.

— Милорд…

— Ни слова больше. — Он лег на ее бедра; опираясь на локти, чтобы тяжесть его большого тела не расплющила Клару, он смотрел в ее лицо. — Мы обсудим это позже. А сейчас я хочу только целовать тебя.

— О! — Тень тревоги исчезла из ее глаз, и Клара осторожно коснулась пальчиком его щеки. — Что ж, надеюсь, поцелуи не причинят вреда…

— Никакого, — заверил ее Гарет. — Но если бы даже и могли, то все равно это не остановило бы

меня.

Он зачарованно смотрел на ее темные волосы, рассыпавшиеся по белоснежному кружеву подушек. Протянув руку, Гарет намотал на палец нежный шелковистый локон и поднес к лицу, вдохнув его аромат:

— Ты пахнешь цветами, как и все на этом острове.

— Надеюсь, вы сумеете привыкнуть к этому, милорд.

— Постараюсь… — Он склонился над Кларой, осыпая поцелуями ее изящную шею. — Я буду очень стараться.

Он откинул полу ее накидки и с удовольствием прислушался к участившемуся дыханию Клары. Наклонившись еще ниже, Гарет прижался губами к ее высокой груди, обрисованной тонким льном ночной рубашки.

— Милорд!..

— Меня зовут Гарет.

…До чего же она нежна! Кожа ее тоньше и мягче дорогих шелков, которые он сегодня преподнес ей в подарок…

— Гарет… — прошептала Клара. — Вы обещали только целовать.

— Да. Всю.

Он никогда не видел ничего прекраснее чистых линий ее небольших округлых грудей. Но разве справедливо, что соски ее до сих пор скрыты от его глаз расшитым воротом белой ночной рубашки! Под тонкой тканью ясно просвечивали маленькие спелые бутоны. Гарет легонько коснулся одного.

— Гарет! — Клара застыла под его лаской. Ее глаза широко распахнулись, а руки судорожно взлетели на плечи Гарета, будто она хотела оттолкнуть его прочь от себя. — Сэр, боюсь, вы оступились с верного пути. Вы убеждали меня, что поцелуи не принесут вреда, и я согласилась с этим. Но вы перешли границы дозволенного!

— Ах, вы хотите поцелуев, жена моя? — Пальцы его умело расшнуровывали ворот ее рубашки. — Вы получите поцелуи. Сотни. Тысячи поцелуев.

— Гарет! — Она слабо барахталась в его больших руках. — Я не думаю…

— Вы правы, мадам. И не пытайтесь думать. Не сегодня… Разрази меня гром, если я стану думать этой ночью!

Ее твердые розовые соски оказались еще соблазнительнее, чем он мог себе представить, — а ведь Викмерский Дьявол, кажется, мог представить все. У него было чрезвычайно богатое воображение. Сколько же сладостных обещаний таили в себе эти тугие короны, венчающие груди его жены! Гарет прижался губами к одному из сосков и легонько сжал его зубами.

Клара тихо вскрикнула и впилась ногтями в его плечи:

— Клянусь локтем святой Эрмины!.. Милорд… И это вы называете поцелуем?!

— Да. Хотя, признаюсь, это больше напоминает мне нектар из меда и миндаля.

— Вы… — Казалось, она уже с трудом выговаривала слова. — Вы говорите правду, сэр?

— Чистую правду, леди.

…Неужели Раймонд де Коле билль мог забыть о ее грудях, наслаждаясь более ценными сокровищами? Очевидно, оба его соперника вынуждены были трудиться в спешке. Николасу некогда было обольщать женщину — он просто хотел принудить ее к браку.