Желанный
Шрифт:
Мне нужен был кайф, я жаждала наслаждения.
Я хотела этого мужчину.
И было чертовски плохо, что он меня не хотел.
Глава 2
Я была знакома с Эваном Блэком почти восемь лет, и все же совершенно не знала его.
Мне только исполнилось шестнадцать, когда я впервые его увидела жарким летом, которое принесло столько нового в мою жизнь. Это было первое лето, которое я полностью провела в Чикаго. Первое лето вдали от моих родителей. Первое лето, когда я трахнула парня. Именно так. Никакой сопливой подростковой
И я, черт возьми, нуждалась в забытье, потому что это было первое лето без моей сестры, которая осталась в Калифорнии, под прогретой солнцем землей.
Я была потеряна после ее смерти. Мои родители, сломленные своим собственным горем, старались приблизиться ко мне, помочь и утешить. Но я отстранялась, слишком раздавленная потерей, чтобы быть с ними. Слишком переполненная виной, чтобы поверить в свое право на их поддержку или привязанность.
Именно Джен спас меня из моего персонального ада. Он появился на пороге нашего дома в Ла Джолла в первую пятницу летних каникул и тут же увел мою мать в оббитый темным деревом кабинет, куда мне вход был воспрещен. Когда они вышли оттуда двадцать минут спустя, глаза моей матери были мокрыми от слез, но она смогла мне улыбнуться.
— Иди, собирай вещи, — сказала она, — ты едешь в Чикаго с дядей Дженом.
Я взяла три майки, купальник, платье, джинсы и шорты, которые надела в самолет. Я собиралась остаться на выходные. Вместо этого я прожила там целое лето.
В то время Джен жил большей частью в своем прибрежном доме в Кенилфорфе, офигенном пригороде Чикаго. Две недели кряду я не делала ничего, только сидела на террасе и таращилась на озеро Мичиган. Это было не похоже на меня, обычно я брала аквабайк или каталась по улице на скейте, или гоняла на одолженном мотоцикле по Шеридан-роуд с Флинном, с которым позже трахалась, и который жил через два дома вниз по улице и был таким же сумасшедшим, как и я. Когда мне было двенадцать, я даже соорудила веревку из комнаты на мансарде прямиком до дальней стороны бассейна и с удовольствием ее испытала, большей частью, чтобы позлить мать, которая кричала и ругалась, увидев однажды, как я лечу бомбочкой в воду.
Грейс вопила из своего роскошного шезлонга, обвиняя меня в том, что я испортила ее «Гордость и предубеждение». Моя мать приказала мне провести остаток дня в комнате. А дядя Джен сохранял молчание, но, когда я проходила мимо него, мне показалось, что я заметила искорку веселья в его глазах вместе с тем, что можно было принять за уважение.
Ничего из этого я не делала в лето моего шестнадцатилетия. Вместо этого я предавалась своему горю.
— Нам всем ее не хватает, — признался он мне как-то днем. — Но нельзя горевать вечно. Она бы этого не хотела. Возьми мотоцикл, отправляйся в деревню, иди в парк. Вытащи Флинна в кино. — Он взял меня за подбородок и поднял мое лицо. — Я потерял одну племянницу, Лина. Не двух.
— Энжи, — поправила я, именно в этот момент приняв решение и навсегда распрощавшись с Линой.
Линой я была раньше. Это она всегда считала себя очень значительной и хотела всегда быть в центре внимания. Она была слишком живой для спокойствия и осторожности. Она была дурочкой, которая курила за школой и убегала на танцы. Маленькая идиотка, которая общалась с мальчиками ради адреналина и по той же причине ездила на мотоцикле. Именно Лину почти отстранили от учебы в первую неделю года.
И именно из-за Лины моя сестра была мертва.
Я всю жизнь прожила в
— Энжи, — повторила я, устанавливая первый кирпич в стену, которую строила вокруг себя. Потом я встала и ушла внутрь.
Дядя Джен не тревожил меня ни в этот, ни в следующий день, хотя я знала, что он волновался и не понимал меня. Субботним утром он сказал мне, что к нему приезжают несколько студентов на семинар по финансам, который он проводил за бургерами возле бассейна, и я могу к ним присоединиться. Мой выбор.
Я не знаю, что заставило меня покинуть темную пещеру комнаты в тот день, но знаю, что спустилась в своих стареньких шортах и древней футболке дяди Джена с «Ролинг-Стоунс», накинутой поверх купальника. Я думала задержаться на час, съесть бургер. Напоминала себе не воровать пива, ведь так поступила бы Лина, не Энжи.
Но когда я пришла к бассейну, все мысли о пиве и бургерах были вытеснены примитивным, разрушающим и отчаянным влечением. Это было не простое подростковое желание. Нет, я увидела Эвана Блэка без рубашки в настолько облегающих плавках, что мои шестнадцатилетние гормоны обезумели. Его влажные волосы были откинуты от лица, и он помахивал железной лопаточкой, стоя у гриля и смеясь с двумя другими парнями, которые, как я позже узнала, были его лучшими друзьями — Коул Август и Тайлер Шарп.
Эти трое выглядели моложе других четырех студентов, которые тоже присутствовали на заднем дворе. Позже я узнала, что так и было. Остальные были выпускниками, а Эван был на год младше, но получил специальное приглашение на этот курс. А Тайлер и Коул даже не учились в университете. Тайлер поступил на первый курс в Лойолу, а Коул был на год его старше и только вернулся из какой-то практики в Риме. Они пришли за компанию с Эваном, который вместе с остальными посвятил все это лето семинару по финансам.
Вместе Коул, Тайлер и Эван представляли такую смесь сексуальности, что мои в меру умудренные опытом глаза не могли воспринять ее всю. Но только с Эваном я хотела познакомиться поближе.
Я слышала, что дядя позвал меня по имени, и все трое повернулись в моем направлении. Я перестала дышать, когда взгляд Эвана скользнул по мне. Выражение его лица не менялось, когда он окинул меня взглядом и вернулся к переворачиванию бургеров.
Я не знаю, какая именно картина развернулась в моей голове. Что-то необузданное и романтичное, скорее всего, потому что в тот момент, когда он отвернулся, я почувствовала горячую волну разочарования. И она, естественно, сразу же сменилась ужасом. Мог он понять, о чем я думаю? Будет ли он теперь думать обо мне, как о неуклюжей племяннице Джена? О той, которая воспылала к нему щенячьими чувствами?
Черт, эта мысль была ужасна.
— Эй, Энжи, — позвал Джен, и его слова заставили меня двигаться, словно веревочки марионетку. — Ты присоединишься к нам на бургеры?
— Я… — Слова застряли у меня в горле, и я знала, что не могу остаться. Мне нужно было пространство. Черт, мне нужен был воздух. — Я… Думаю, я заболела, — выпалила я, затем повернулась и побежала обратно в дом, уверенная, что мои щеки полыхают, словно огонь.
Я пыталась сконцентрироваться на телевизоре. На книге. На ерунде в интернете. Но ничто не могло занять мое внимание. Мой разум был переполнен Эваном, и я легла спать пораньше. Я почувствовала удовольствие, проведя рукой по животу, потом проскользнув под трусики; с закрытыми глазами я ласкала себя, представляя, что это были пальцы Эвана. Его пальцы, его язык и каждый сантиметр его тела.