Желать невозможного

Островская Екатерина

– Все будет хорошо, – сказала она. – Сейчас приедет Сергей и все решит.

Но Васечкин появился лишь поздним вечером. Еще раньше пришел художник Алексей.

– Я случайно узнал, – сказал он, – соседи возле лифта разговаривали. Говорили, что похитители на микроавтобусе уехали. А я в это время из магазина шел, когда какой-то микроавтобус из арки выезжал. Вот попытался изобразить тех, кого мельком увидел через лобовое стекло. Только я ведь их не пытался запомнить: просто напряг память, а получилось или нет – не знаю. К тому же они в кепках-бейсболках были и в темных очках.

Художник

протянул два листа, на которых были изображены лица двоих мужчин. Олег взял оба листа, но ничего не увидел: перед его глазами все расплывалось. Зато Кристина рассмотрела внимательно.

– Запоминаю, – объяснила она Алексею, – чтобы не пройти мимо, если на улице встречу. Увижу, вцеплюсь и крик подниму. Так орать буду!..

– Можно я с вами посижу? – спросил художник. – Вдруг пригожусь для чего. Могу ужин приготовить.

– Есть не хочется, – ответила Кристина.

Тут и появились Васечкин с Сошниковым.

– Я в курсе, – сказал он Кристине, – мы уже пытаемся что-то сделать.

Кристина показала ему рисунки.

– Профессионально, – оценил Сошников, – это не фотороботы, что в ГУВД стряпают. У меня в офисном компьютере, кстати, специальная программа: если загнать туда любой рисунок человеческого лица, даже схематический, программа эта сделает из него фотографию живого человека.

– Но я по памяти рисовал, – повторил Алексей, – мог и ошибиться.

– Других все равно нет, – сказал Васечкин и спросил: – А номер микроавтобуса не запомнил?

– Нет, конечно. Но это был «Форд Транзит» в грузовом варианте. Машина не старая, но не особо новая, не ржавая и не помятая нигде. Цвет – «берлинская лазурь», то есть голубой, но не яркий.

– Во! – обрадовался Сошников. – Уже кое-что! Я сейчас в офис рвану. С компьютером поработаю, а заодно пробью все номера голубых грузовых «Фордов» с адресами владельцев. Хотя их там наверняка не меньше сотни. Очень старые отметем сразу, побывавшие недавно в аварии тоже, с рекламой предприятий на кузове пропустим. Глядишь, к середине дня кое-что и надыбаем.

Сошников ушел, а вместе с ним и художник, посчитавший себя лишним. Кристина уговорила Олега выпить чаю, после которого Иванова потянуло в сон. Он бы уснул за столом, но Васечкин помог ему добраться до кровати, укладывая спать, сказал:

– Отдыхай. Кристина тебе снотворного подсунула – не обижайся. Тебе много сил потребуется, так что спи.

Олег уснул быстро. Последнее, что он слышал, как Сергей звонил кому-то по телефону и спрашивал: не засветился ли где голубой «Форд Транзит»?

Сергей обзванивал бывших коллег, спрашивал о грузовом «фордике» и просил сообщать ему немедленно любую информацию, которую можно связать с похищением. Когда он передал просьбу одному из приятелей по школе милиции, тот перед тем, как попрощаться, сказал:

– Про Бергамота слышал? Он Алиходжаева взял.

– Знаю, – ответил Васечкин.

– Взял и тут же упустил.

– Как? – не понял Сергей.

– Вообще в этом деле полная неясность, – сказал приятель. – Эдик якобы лично повез его на допрос в своей служебной машине, где кроме них и шофера находился еще один сотрудник. Алиходжаеву удалось каким-то образом во время остановки на светофоре освободиться

от наручников, завладеть табельным оружием того сотрудника, ранить его и выпрыгнуть из машины, когда водитель уже нажал на газ. Бергамот на ходу прыгать не стал, а когда выбрался, Алиходжаев был уже далеко – дворами ушел. Бергамот вслед обойму выпустил, но все мимо. Завтра объявят о начале служебного расследования, Бергамота отстранят от дел, пока сбежавшего не найдут.

Это известие взбесило Сергея. Он понимал, что Эдик не собирался везти Алиходжаева на допрос, а попытался избавиться от него, инсценировав попытку к бегству. И неудачно. Теперь появилась еще одна головная боль. Дело даже не в том, что Алиходжаев наверняка захочет отомстить ему лично: теперь бандит, оказавшись на свободе, узнает про похищение племянника очень богатого человека, захочет и сам поучаствовать. Возможностей узнать информацию о похитителях у него, вероятно, больше, чем у милиции: очень скоро ему будет известно, кто организовал похищение. Он выйдет на них и потребует свою долю, пообещав решить проблему с получением денег и бегством. Скорее всего, если сумма выкупа будет огромной и Флярковский согласится, то Алиходжаев возьмет все деньги себе, а сообщников перестреляет. Да и жизнь детей и Насти теперь в куда большей опасности.

Похищение ребенка могло быть инсценировкой, задуманной Флярковским. Якобы происходит похищение, потом похитители договариваются о выкупе. Флярковский просит милицию не вмешиваться и решает вопрос сам. Будто бы отдаст деньги, а взамен реально получит в свои руки Олежку. Так, по крайней мере, подумал Васечкин, когда узнал о преступлении. Так сделал бы он сам, если бы был Флярковским. Но он не Флярковский, он майор милиции, пусть даже бывший, а потому должен предполагать любые варианты. Хотя теперь всякая логика могла пойти наперекосяк, потому что в дело обязательно влезет Алиходжаев – мастер инсценировок и похищений. Влезет или попытается влезть, что все равно спутает все карты.

И еще одна мысль не давала покоя Васечкину: ему трудно было представить, что похищение совершили профессионалы. Когда опытные злодеи идут на такое тяжкое преступление, предполагается, что они хорошо планируют все до мелочей. Если их целью был маленький Олег Игнатьев, зачем хватать Настю с дочкой? Лишняя обуза, возни с тремя людьми гораздо больше, к тому же взрослый свидетель, который в случае освобождения может многое вспомнить и рассказать. Проще было прыснуть ей в лицо из газового баллончика или просто ударить – ведь не церемонились же злоумышленники с участковым и с двумя другими случайными свидетелями. Может, она могла узнать кого-то из нападавших и потому ее взяли с собой?

Утром Кристина проснулась на разложенном спальном диване, увидела печальные стены чужой квартиры и быстро оделась. Вышла в пустоту утреннего коридора. Иванов примостился за кухонным столом на краешке стула, словно собирался вскочить и мчаться куда-то.

– Я позвонил на работу, предупредил, что сегодня не выйду, – сказал он, не оборачиваясь и глядя на телефон. – Кстати, и тебя отпросил у КВД.

В дверь позвонили. Кристина открыла и увидела на пороге пожилую женщину и мальчика с Кубиком на руках.