Железная бездна
Шрифт:
– Тебе очень идет этот наряд, – сказал я.
Юка загадочно улыбнулась, и у меня возникло подозрение, что она знает о моем плане. Это, конечно, было полным идиотизмом – в любом случае знать что-то могли только работники Оленьего Парка. Но они не знали ничего.
Если, конечно, им не рассказал Ангел Воды.
А он, кстати, мог. Потому что это его собственный департамент, и вряд ли ему нужны всякие веселые неожиданности… Нет, надо как можно быстрее оставить все позади.
– Ты можешь подойти к ограде? – спросил я. – Мне хочется
Женщина сделает что угодно, если полагает, что ваша цель – полюбоваться ее красотой, и медиумы Оленьего Парка были в курсе этого. Подхватив свою чашку, Юка подошла к ограждению с мраморными драконами, облокотилась о перила и стала смотреть на закат, необыкновенно красивый и яркий.
– Сейчас она звезда, – сказал Ангел Воды, – а потом станет падающей звездой…
Я не увидел его, только услышал голос.
В конце концов, подумал я в ответ, все люди вокруг – да и я сам – тоже падающие звезды. Превратить Юку в существо, полностью мне равное, не кажется мне преступлением против человечности.
Ангел хмыкнул, и я наконец различил его. Он восседал на далеком пурпурном облаке и казался небесным гигантом. Но я уже знал, что видимость обманчива: в моем кабинете он съежился бы до шпица.
– Медиумы Оленьего Парка создают не только известное тебе облако смыслов, – сказал Ангел. – Что гораздо важнее, они определяют траекторию его движения. Юка меняется таким образом, что она не меняется никогда. Именно это позволяет ей быть идеальной. Сейчас ты хочешь ее сфотографировать. Фотография будет абсолютно точной, сомнений нет. Но после этого она покинет свою волшебную траекторию и полетит по касательной к той точке, где ты решишься сделать снимок…
Я уже размышлял об этом – значит, нужно было хорошо выбрать момент. Ситуация меня устраивала: не каждый день Юка одевалась сказочной принцессой.
Посмотрев на меня, Юка улыбнулась.
– О чем ты думаешь? – спросил я.
– О Франце-Антоне, создающем эти облака. Не хотел бы ты как-нибудь зайти к нему в гости?
– Господь Франц-Антон пребывает в блаженном недеянии, – сказал я. – Он больше не творит. Мы существуем в его счастливом и равнодушном сознании. Все осуществляет безличная сила Флюида. И я с ней хорошо знаком.
Юка покачала головой.
– Ты считаешь, Алекс, что ты господин и повелитель этой силы. Но ты просто крестьянин, прорывший арык к своему огороду. В мире есть океаны и бури, есть Ангелы и демоны, чудовища глубин… И есть, конечно, Франц-Антон, невидимый и вездесущий. Он думает, что очень хорошо спрятался, но каждый день во время заката на небе видны все его секреты. Они перед нами прямо сейчас, мой милый. Что ты на это скажешь?
– Я не скажу, – ответил я, – я сделаю. Чего бы тебе хотелось больше всего в жизни?
В моих руках появилась треуголка Смотрителя, и, вынув ее из-под стола, я надел ее на голову. Мне нужна была вся доступная власть над Флюидом.
– Мне хотелось бы
Я вспомнил таинственную надпись на фронтоне Михайловского замка – «Дому Твоему подобает Святыня Господня в долготу дней». Теперь в моем доме действительно появится эта святыня, думал я, закручивая весь доступный мне Флюид в невидимый вихрь вокруг стоящей у ограждения Юки, и пусть она остается со мной всю долготу моих дней… Что еще, как не любовь, мог иметь в виду Павел?
Вторая бритва Оккама по-прежнему меня не пугала. Если я был уверен хоть в чем-то, это в своей любви.
Юка поглядела на меня.
– Почему ты в шляпе?
Я засмеялся, снял треуголку Павла и убрал ее под стол, откуда перед этим вынул. А потом показал Юке пустые руки. Треуголка вернулась в футляр в моем кабинете – туда, где лежала минуту назад. Невозвращенец Менелай был бы доволен… Впрочем, с треуголкой такие фокусы проделывать было просто из-за скрытых под ее сукном резонаторов.
– Я хотел исполнить твое желание, – ответил я. – Сделать для тебя то, что тебе хочется. Но ты захотела такого, что золотая рыбка сошла с ума.
На самом деле золотая рыбка никогда не чувствовала себя лучше. Все было уже сделано.
По сравнению с сотворением Кижа это оказалось настолько легким делом, что в первый момент я испугался. Может, я упустил что-то важное? Я почти не заметил отдачи Флюида.
Все, однако, было в порядке. Просто требуемый шаг оказался таким крохотным, что практически не ощущался. Но как бы мал он ни был, он уже разделил причал и палубу уходящего в море корабля. Юка теперь существовала сама по себе – и ни один из медиумов Оленьего Парка больше не имел к ней отношения.
Я подошел и обнял ее.
– Ты вернулся, Алекс, – прошептала она. – Интересно, где ты пропадал все это время?
– А где была ты? – спросил я. – Ты думаешь, тебе известно?
– Я не думаю, – улыбнулась она. – И не буду думать больше никогда. Я буду подставкой для твоей черной шляпы…
– Спасибо, – сказал я. – Фашисты у нас уже есть.
Через полчаса мы ушли с террасы и провели вместе прекрасную ночь. Но когда я уже засыпал, она вдруг спросила:
– А что такое Святыня Господня в долготу дней?
Я вздрогнул. Я был уверен, что не произносил этих слов вслух. Но Юка стала реальной именно в тот момент, когда я про них вспомнил.
– Почему ты спрашиваешь?
Она пожала плечами.
– Просто пришло в голову. Это ведь надпись на доме, где мы живем. А я не знаю, что она значит.
– Об этом до сих пор спорят теологи, – сказал я.
– То есть ты тоже не знаешь, – вздохнула она. – Спокойной ночи.
Только утром я начал понемногу понимать, что натворил.
Юка сказала мне с соседней подушки: