Железная Дева
Шрифт:
Когда я снова открыла их, она все еще была там, маленькая блестящая заколка для волос, с перламутровым сердечком. Дрожащими пальцами я бережно подобрала ее и сжала в кулаке. Я прекрасно знала, кому принадлежит эта заколка. Больше того, я знала и то, что другой такой просто не существует, ее сделали своими руками и сделала ее пропавшая Оксана.
Я вздрогнула, услышав за спиной мерзкий скрип несмазанных дверных петель и вскочила на ноги, держа в руках пакет. Хозяин кабинета застыл, глядя на этот злополучный пакет с изумлением. В другое время я не знала бы куда деться
– Что вы здесь делаете? – Сухо спросил Липанов, не отрывая глаз от пакета.
– Если вы решили, что я собираюсь стянуть ваши сигареты, то глубоко заблуждаетесь. Я случайно задела пакет и он упал на пол. – Вызывающе ответила я.
Он целую минуту молча таращил на меня свои водянистые глаза, не скрывая своего презрения. Но мне было глубоко наплевать на мнение человека, которого я подозревала в страшном и мерзком преступлении.
– Зачем вы пришли в мой кабинет? Не помню, чтобы я вас приглашал. – Процедил Липанов.
Я медленно повернулась к столу, аккуратно положила пакет на прежнее место, снова повернулась к Липанову и спокойно произнесла:
– Я понимаю ваше недоброжелательное отношение ко мне. Вы очень напуганы, а человек, который испытывает страх, всегда готов к обороне. Вам все кажется подозрительным. И я, и мой поступок – в том числе. Но если вы немного успокоитесь и задумаетесь, то поймете, что я вам не враг. По крайней мере – пока. Если бы я хотела вам зла, то не стала бы приходить сюда, а сообщила бы о своих подозрениях тому толстому следователю, с которым мы все провели немало неприятных минут. Но я этого не сделала…
Он не дал мне закончить, воскликнув:
– Глупости.
Он нервничал и ему никак не удавалось взять себя в руки. от этого он злился еще больше.
– Я вовсе не напуган. Я возмущен вашим бесцеремонным вторжением. И с какой стати мне в чем-то подозревать вас? Я вас не знаю. И мне нечего скрывать от следователя.
Пока он говорил, я внимательно смотрела на его лицо и видела, как над верхней губой у него выступили мелкие капельки пота.
– В самом деле? – Спросила я, когда он замолчал. – Тогда, может быть, вы объясните, каким образом эта вещица попала в ваш кабинет?
Я резко протянула руку вперед и раскрыла ладонь. Липанов опустил взгляд и довольно равнодушно посмотрел на тускло поблескивающее перламутровое сердечко.
– Что это? – Спросил он.
Я растерялась, потому что не ожидала такой реакции. Его лицо не выражало ровным счетом ничего. Он по-прежнему был настороже, но его страх ни на йоту не увеличился. Но я не теряла надежды и терпеливо пояснила:
– Эта заколка принадлежала одной из пропавших девушек. Я нашла ее несколько минут назад возле ножки вашего письменного стола.
Я сразу увидела, что допустила ошибку. Впервые за все время нашего разговора выражение затравленного страха исчезло с его лица. Он посмотрел на меня и
– Ай-яй-яй. Что за глупые выдумки? Вы можете говорить все, что вам заблагорассудится, но я в глаза не видел ни заколки, ни девушки. И знаете, что я думаю? Вы сами принесли ее сюда, рассчитывали напугать меня, но ваш блеф не удался.
Я промолчала, меня мучала злость на то, что меня провели. Он лгал, когда говорил, что ему нечего скрывать от следователя, я видела его страх, но мне пришлось проглотить его ложь, не поморщившись. Черт бы побрал этого психолога! Глядит мне прямо в глаза и врет без зазрения совести! Он действительно разглядывал меня, но уже без страха, а так, словно недоумевал, кто же я на самом деле?
– Я понимаю, что допустила промах. – Твердо сказала я. – Но я знаю совершенно определенно, что Оксана была в этой комнате. Вы не хотите объяснить мне, как это произошло. Что ж, это ваше право. Но я хочу, чтобы вы знали: я все равно докопаюсь до истины, и если узнаю, что вы виновны, то берегитесь…
Я развернулась на каблуках и быстро прошла к двери, сжимая кулаки. Только отойдя на приличное расстояние, я почувствовала боль и разжала руку. Острый конец заколки вонзился в кожу, на ладони выступила капелька крови. Я смотрела, как она стекла по ложбинке и запачкала сердечко, которое из розового стало алым…
Свободной рукой я протерла украшение и пошла дальше, перебирая в памяти свой неудачный разговор с Липановым. Сзади послышались торопливые шаги. Кто-то почти бежал вслед за мной. Я обернулась и столкнулась нос к носу со столичной штучкой. Прерывисто дыша от быстрого бега, она торопливо сказала:
– Вы очень быстро ходите.
– Только когда не знаю, что кто-то не может меня догнать.
– А вы остроумная. – Широко улыбнулась женщина. – Мы, кажется, не знакомы? Меня зовут Лариса Демьянова. Я журналист. Вы здесь работаете или учитесь?
– Работаю.
– Вы наверняка слышали об ужасной трагедии, которая произошла совсем недавно? Я имею в виду таинственное похищение юных абитуриенток.
– Об этом слышали все. – Ответила я, стараясь сохранять спокойствие. Меньше всего мне хотелось сейчас отвечать на вопросы, но я не хотела показаться невежливой.
– Вы слышали о новой версии? – Продолжала допытываться она.
– Я вообще не слышала ни одной официальной версии. Милиция отказывается комментировать свои действия.
– Я говорю не о милиции. В нашей газете читатели обсуждают всевозможные версии случившегося и вот сейчас высказано предположение, что преступники специально похищали молодых здоровых девушек, чтобы использовать их, как бы это помягче сказать, в кулинарных изделиях.
– Простите, вы что, серьезно считаете, что их пустили на котлеты? – Спросила я, ошарашено глядя в ее широко распахнутые глаза.
– Ну не знаю, в наше время все может быть…
– Дело ваше, но я бы посоветовала поскорее закрыть эту тему, иначе кто-то может решить, что у вашего издания крыша поехала. Сказала я и поспешила прочь, опасаясь, что словами дело не ограничится. Еще немного и я могла вцепиться этой идиотке в волосы.