Железная звезда
Шрифт:
Тронув подбородком переключатель, Росс опустил фильтр из специального стекла. Со стороны западного горизонта наступала тонкая черта непроницаемой тьмы — оптическая иллюзия. На востоке уже поднималась громоздкая параболическая антенна радарной башни: Лиэллин и Фалбридж принялись за работу. А дальше — дальше солнечные отблески на зубцах кратеров? Тоже иллюзия. По расчетам Брейнарда, Солнца здесь не будет еще неделю. Через неделю экспедиция вернется на Землю.
— Башня почти развернута.— Росс повернулся к Крински.— Скоро они
Следя, как аккумуляторщик поднимается в корабль по трапу, Росс думал о Кертисе. Парень так хотел увидеть Меркурий, ни о чем другом говорить не мог. А теперь лежит в коконе и хочет одного — смерти.
Крински вернулся в термозащитном комплекте поверх обычного скафандра. Экипировка делала его больше похожим на танк, чем на человека.
— Краулер на подходе, сэр?
— Сейчас посмотрю.
Россу захотелось поправить светофильтр — вроде бы стало жарче. Еще одна иллюзия. Найдя радарную башню взглядом, капитан ахнул.
— Что-нибудь случилось, сэр?
— Вот именно...
Росс зажмурился, помотал головой и снова открыл глаза; Контуры радарной башни плыли, оседая; две крошечные фигурки спешили к серебристому бруску краулера, а на скальных остриях вдали появились первые отблески — никакая не иллюзия. Восход за неделю до расчетного времени. Невероятно.
Росс и Крински вернулись на корабль: бегом, несмотря на тяжесть защитного комплекта. В шлюзовой камере с потолка опустились механические руки — помочь выбраться из скафандра; капитан жестом приказал Крински оставаться как есть и бросился в рубку.
— Брейнард! Брейнард! Где тебя черти носят?
— Да, сэр?..— Первый астронавигатор недоуменно смотрел на него.
— Ты наружу выгляни,— посоветовал капитан внезапно осипшим голосом.— Радарная башня...
— Чего? Так она — она плавится!.. Но это же...
— Сам знаю. Невозможно.
Датчик внешней температуры показывал сто двенадцать градусов: на четыре градуса больше, чем в момент высадки. Пока Росс смотрел, температура подскочила до ста четырнадцати.
Радарная башня не начнет плавиться при температуре менее пятисот градусов. На экране краулер стремительно приближался: Лиэллин и Фалбридж, слава богам, живы. Если и сварились, то пока не до готовности. Корабельный датчик показывает сто шестнадцать; когда вернутся, будет, наверное, двести.
— Ты вроде бы посадил корабль в безопасном месте!— рявкнул капитан.— Рассчитывай заново, я хочу знать, где мы на самом деле! И маневр уклонения: вон там, если не понял, Солнце восходит!
Температура достигла ста двадцати градусов. Бортовая система охлаждения справляется без проблем примерно до двухсот пятидесяти, потом возникает опасность перегрузки.
Краулер приближается; внутри, наверное, адское пекло.
Непростой выбор. Если система охлаждения выйдет из строя, тогда погибнут все. Росс принял решение:
Датчик уже показывал сто тридцать, и цифры в окошечке сменялись все быстрее.
Понимая, что происходит, экипаж готовил корабль к экстренному взлету, не дожидаясь приказа.
Краулеру оставалось проехать немногим более десяти миль; при средней скорости сорок миль в час потребуется пятнадцать минут.
Сто тридцать три градуса, и длинные пальцы солнечных лучей уже тянутся через горизонт.
— Не выходит — Брейнард оторвался от вычислений.— Концы с концами не сходятся.
— Это как?
— В голове туман. Координаты не получаются.
Какого черта?.. Да, ради таких вот моментов капитану и платят жалование. Отстранив Брейнарда, Росс взялся за дело сам. На штурманском столе было полно бессвязных записей: можно подумать, старший штурман забыл, чему его много лет учили.
Хорошо! Если мы здесь... то ничего не получается. Мысли путались. Подняв голову, Росс сказал, ни к кому не обращаясь:
— Скажи Крински, чтоб спускался. Пусть поможет ребятам выйти из краулера.
Сто сорок шесть градусов. Росс глянул в блокнот. Обычная тригонометрия, ничего такого. Должно быть просто.
— Я выпустил Кертиса из кокона,— сообщил Спенглер, появляясь в рубке.— На старте ему там нельзя. Опасно.
— Дайте мне умереть... Просто дайте мне умереть...— послышалось монотонное бормотание.
— Скажите ему, док: он скоро получит свое. Если я не вычислю траекторию экстренного старта.
— А почему вы, капитан? Что с Брейнардом?
— Выдохся. Не соображает. Все забыл. Да и мне как-то... странно...
Мысли расползались, как тараканы.
Что там? Сто пятьдесят два градуса. Итого ребятам в краулере осталось сто двадцать три градуса. Или триста двадцать один? Росс внутренне осел, цепенея.
Спенглер тоже выглядел не лучшим образом.
— Спать хочется,— объявил он, старательно морща брови.— Мне надо обратно к Кертису, я знаю, но...
Сумасшедший продолжал бормотать. Той частью рассудка; что еще действовала, Росс понимал: Кертиса нельзя оставлял без присмотра. Может натворить всякого...
Сто пятьдесят восемь градусов. Краулер увеличился в размеpax; от радарной башни на горизонте осталась кучка мусора,
Раздался пронзительный крик.
— Кертис! — сообразил Росс.
Усилием воли оторвав себя от штурманского столика, капитан побежал на корму, опередив Спенглера. Успеть вовремя^ однако, не удалось: Кертис валялся на полу в луже крови. Раздобыл где-то ножницы.
— Мертв,— заключил Спенглер, склоняясь над телом.
— Само собой. Мертв,— согласился Росс.
Туман в голове рассеялся, судя по всему, в момент смерти Кертиса. Оставив Спенглера заниматься трупом, капитан вернулся к вычислениям.