Железный человек

Эшбах Андреас

Я вспомнил доктора О'Ши. Как он был зачарован, обследуя моё тело! Как ужас в его лице мешался с выражением восторга, когда он рассматривал первые мои рентгеновские снимки! Теперь он мёртв, как раз эти снимки его и погубили, судя по всему. То есть он погиб из-за меня. Мне вообще не следовало втягивать его в это дело.

Я тогда несколько недель пытался жить с моим неожиданно окаменевшим безымянным пальцем, но это с каждым днём давалось всё труднее. Что-то надо было делать, и по возможности такое, что не включало бы в себя обратную транспортировку в Госпиталь

Железного Человека.

Хотя мне было ясно, что это в принципе техническая проблема, я спросил у миссис Бренниган совета насчёт врача. Она и назвала мне доктора О'Ши, но с колким выражением лица добавила, что ходит много слухов… Когда я клюнул на её наживку, она мне рассказала, что доктору приписывают многочисленные тайные любовные приключения, и заверила меня, что ей известно из надёжных источников, что это не только сплетни.

Я думаю, это всё и решило. Человек, который умеет хранить тайны. Я решил рискнуть.

В один из следующих вечеров я улучил момент, когда он остался один в своей приёмной. Он был не в восторге, что ему помешали так поздно, но ощупал мой палец, и в нём проснулся интерес.

– Как-то странно на ощупь, – сказал он. – А что вы с ним, собственно, сделали?

На что я спросил:

– А что, собственно, включает в себя понятие врачебная тайна!

Так всё началось.

И теперь всё кончилось.

Мы растрачиваем нашу жизнь, потому что нам кажется, что мы будем жить вечно, говорит Сенека. Поэтому один день у нас ничего не стоит; мы всегда устремляем взор вдаль, на будущие цели, отсылая себя к тому, что будет когда-то, в один прекрасный день, и тем самым похищаем у себя день сегодняшний, который, однако, есть единственная действительность. Самые большие потери времени влечёт за собой откладывание на потом…

С редкостной ясностью я осознал, что именно это я как раз и делал. Книга захлопнулась будто сама по себе, моя рука отложила её в сторону будто сама по себе, я встал, наполненный решимостью, которая давала чудесное ощущение силы, ярости и жизни, пошёл к телефону и набрал номер кабинета Рейли. Секретарша соединила меня с ним, и Рейли был явно ошеломлён, услышав мой голос.

– Дуэйн? Вы? В такую рань?

– У нас уже полдень, – холодно сказал я. – Я уже сходил на почту, впрочем, тщетно, и это уже второй раз. И вот я подумал, что лучше я позвоню и спрошу, не возникло ли проблем с рассылкой пищевого концентрата.

Некоторое время царила тишина.

– Ничего не знаю, – апатично сказал Рейли после долгой паузы. – У меня нет никаких сведений на этот счёт.

– Не могли бы вы выяснить? Посылка должна была прийти во вторник, сегодня четверг, а её всё ещё нет.

– Да, это неприятно. Но я думаю, на таком расстоянии немудрено всякому случиться.

Тон был такой, будто он превратился в безвольную груду бескостной массы. Будто всё это не интересовало его ни на грош.

– На таком расстоянии? – повторил я. Должно быть, мой тон не на шутку напрягся. – Джордж,

что вы говорите? Разве мы не пользуемся больше этой дорогой рассыльной службой, которая всё доставляет вовремя? Что с ней вдруг случилось? Она что, обанкротилась? Или она разорвала свой договор с ирландской почтой? Два дня опоздания, да вы что, смеётесь? Я ведь не на Мадагаскаре живу.

– Да, да. Честно говоря, я в настоящий момент просто не в курсе. Но если вы хотите, я наведу справки.

– Да, – сказал я. – Хочу.

– Не лучше ли всё-таки было бы вам просто вернуться в Штаты? Я мог бы выслать за вами машину сегодня же вечером…

– Это было бы хорошо, – ответил я не подумав, – но сейчас я не могу покинуть город.

«Fuck!» – подумал я в ту же секунду.

Но это моментально вернуло адреналин в голос Рейли.

– Что такое вы говорите?

Я глубоко вздохнул.

– У нас тут случилось второе убийство. И инспектор, который ведёт расследование, считает меня важным свидетелем.

– Свидетелем? Вас?

– В ближайшее время он убедится, что ошибается.

Рейли фыркнул.

– Что ещё за шуточки, вы что там, вообще! Ни при каких обстоятельствах вы не можете предстать в качестве свидетеля ни перед каким судом!

– Этого не случится, – сказал я. Иногда достаточно было несколько раз повторить старику Рейли одно и то же, чтобы он поверил.

– Чёрт возьми, Дуэйн, – кипятился он, – что за сучий день сегодня? Сперва по дороге на службу какой-то болван таранит меня своим грузовиком, а теперь вы мне рассказываете, что попали в свидетели убийства?!

– Я ничего не видел, я ничего не знаю. Я не свидетель. Просто инспектор хватается за любую соломинку. – Я чувствовал, как во мне поднимается досада. – Но на самом деле меня занимает совсем не эта проблема, Джордж. Проблема, которая меня занимает, – это отсутствие пищевого концентрата. Поэтому я и звоню.

– Ну ладно, ладно. Я позабочусь об этом. – Кажется, он себе что-то пометил и снова принялся за прежнее: – Почему я ничего не знаю о втором убийстве? Чёрт возьми, да рассказывайте же, Дуэйн! Что там случилось?

– Убили врача в городе. Они говорят, всё выглядит так, будто наркоман искал препараты. – В Вашингтоне такое было повседневным делом и не заслуживало упоминания даже в местных новостях. Я почувствовал, как интерес Рейли угасает, а чтобы его апатия не перенеслась и на мои дела, я напомнил ему: – А что касается моего концентрата…

– Я же сказал, я об этом позабочусь, Дуэйн, – нервно ответил Рейли. – Я дам вам знать, как только что-то прояснится.

– Было бы лучше всего, если бы вы первым делом выслали пакет, экспресс-курьером.

– Да, хорошо, – неохотно сказал он. – Я распоряжусь.

– Спасибо, – сказал я и повесил трубку.

Больше всего мне хотелось биться головой о стену. Только мысль о целости здания сдержала меня. И о чём я только думал, навязывая ему историю с Пайнбруком?

Ни о чём, естественно. Вся история моей жизни – логичная последовательность моментов, когда я ни о чём не думал.