Железный доктор
Шрифт:
— Там двое!
— Кто? Вооружены? — так же шёпотом спросил Бордер.
— По-моёму, нет… — Бандикут зачем-то дунул в широкий ствол своего жуткого орудия. — Два обалдуя в голубых халатах. Ну, учёные такие носят, или там врачи в больнице.
— Откуда тут нынче учёные?
— А хрен их знает. Что увидел, то и говорю. Мне их разглядывать было как-то не с руки, знаешь ли.
— Отойди, — велел Бордер и вынул из внутреннего кармана плаща небольшое зеркальце на проволочной рукоятке. Он встал на колени и осторожно высунул зеркальце из-за угла. Долго всматривался,
Бандикут насупился.
— Та-ак… — продолжал комментировать ситуацию Бордер. — Нагнулись… Ухватили за ручки… Подняли… Вперёд!
Володя конечно же припоздал. Бордер и Бандикут вырубили людей в голубом быстро и умело, а лейтенанту досталось лишь потоптаться в сторонке.
Худые, лысые, с бесцветными лицами, люди в голубых балахонах валялись на полу коридора, разбросав руки и ноги. Так делают дети, когда хотят напугать: «Смотри, мама, я мёртвенький!». В черепе каждого был вырезан кружок, закрытый прозрачной пластиковой панелью, через которую виднелась часть головного мозга со вживлёнными электродами, помигивающими огоньками и миниатюрными имплантами.
— Фигассе, — тяжело дыша, сказал Бандикут. — Такие же, как в тоннеле.
— Не такие же, — возразил Бордер. — Эти более хилые, а те вон как бились.
Володя присел на ящик — металлический, защитного цвета, с откидными ручками, — и постучал по нему кулаком:
— Может, посмотрим, чего они тащили?
— Нечего там смотреть, доктор-врач, — с видом знатока махнул рукой Бандикут. — Вон маркировка, ХО. Значит, химический отдел. У них в таких ящиках всякие реактивы хранились, пробирки, ещё разная научная хрень.
— Тип коньяка ещё есть такой — ХО, — заметил Бордер. — Хорошей выдержки.
— Думаешь, там коньяк? — поинтересовался Рождественский. — Серьёзно?
Энергик только грустно вздохнул.
Один из поверженных зомби неожиданно поскрёб пальцами по полу, потом открыл пустые стеклянные глаза.
— Э, тебя как звать? — тут же тоном гестаповца спросил Бандикут. — Самоцвета знаешь?
Зомби перевёл отсутствующий взгляд на коротышку, но ничего не ответил.
— Отведи нас к начальнику, — велел Бордер.
— Надо идти, — оживился вдруг зомби и попытался встать, но неуклюже завалился на бок. Со второй попытки ему удалось подняться; он ухватился за откидную рукоятку ящика и попробовал его поднять. Видимо, в полуэлектронном мозгу заработали остатки заданной программы.
— Брось, брось ящик, — приказал Бордер. — Веди к начальнику.
— Надо идти, — согласился зомби и, перешагнув вначале через ящик, а затем через своего по-прежнему неподвижного товарища, медленно зашаркал по коридору. Только сейчас Рождественский увидел, что он обут в больничные шлёпанцы без пяток.
— А с этим что? — маленький сталкер вопросительно
— Ничего, — пожав плечами, сказал Бордер и выпустил короткий энергетический заряд прямо в пластиковую крышку на вскрытом черепе. Пластик помутнел и растрескался; зомби задёргался, приподнялся на локтях и тут же безвольно рухнул обратно на пол.
— Если и не подох, то надолго вырубился, — пояснил энергик, и они принялись догонять своего провожатого. Тот, впрочем, далеко не ушёл, крейсерская скорость у него и так оказалась слабенькой, да и шлёпанцы не способствовали быстроте перемещёния.
— А зачем нам начальство? — спросил, пыхтя, Бандикут. — Здешнее начальство нам вроде бы совсем ни к чему.
— А мы к нему и не идём, — пояснил Бордер. — Нам нужен обитаемый сектор, в котором они все кучкуются. А то с тобой можно год по этим ярусам тыркаться. Приведёт в жилую зону, мы его грохнем, а там уже будем осматриваться.
— А что, мудро, — подобострастно согласился Бандикут и зачем-то подмигнул лейтенанту.
Марина больно стукнулась спиной обо что-то твёрдое и ребристое, перекувыркнулась через голову и замерла. Рядом звучно грохнулся отвалившийся кусок вентиляционной шахты, потом, с коротким матерным вскриком, — Костик.
Наступила тишина, нарушаемая лишь громким пыхтением незадачливого нейролингвиста. Он долго ворочался, потом щёлкнул зажигалкой. Огонек холодного пламени высветил испуганное лицо Костика и фрагменты каких-то стеллажей, уставленных коробками.
— У тебя зажигалка была?! — удивилась Марина.
— Ну да. А что?
— Вот ты баклан!
— Это же для безникотиновых негорючих сигарет! Скорее фонарик, чем зажигалка…
— Ты же сказал, всё из карманов выгребли.
— А она не в кармане была, висела на ремне в чехольчике. Я сам не знаю, почему не забрали. Да и что ты хотела ею поджигать-то?
— Мало ли. Огонь всегда может стать оружием в умелых руках.
— По-моёму, ты «Маугли» обчиталась, — скептически произнёс Костик и посветил вокруг, подняв руку с зажигалкой повыше. — Умелые руки, блин… Слушай, это склад какой-то. Или кладовая.
Марина вместо того, чтобы рассуждать, поднялась, поёжилась, потому что спина после падения ощутимо побаливала, и сняла с полки оказавшийся неожиданно лёгким картонный ящик. Крышка была заклеена легко поддавшейся лентой, внутри обнаружились небольшие брикеты.
— «Каша пшённая», — прочла Марина. — Что за фигня?
— Концентрат, — объяснил Костик. — Ты что, каши никогда не ела?
— Сушёная, что ли?
— Потрошёная! Ладно, нам это ни к чему, не грызть же её. Посмотри, что там в других коробках, а я на этом стеллаже покопаюсь. Что найдёшь, озвучивай.
Похоже, падение из вентиляционной шахты на Костика повлияло самым неожиданным образом — в нейролингвисте проснулась командирская жилка. Марина недовольно фыркнула, но тем не менее послушно принялась вскрывать ящики и коробки, выбирая из разных мест стеллажа. Костик поставил включённую зажигалку на полку — для освещёния.