Железный Феникс 3
Шрифт:
И деловито раскладывают их вокруг костяного возвышения. Наконец Кьярти оглядывается на меня:
— Смотри!
Несколько мгновений ничего не происходит. Затем лежащая на полу добыча начинает мелко вибрировать. А после — исчезает, будто всасывается в подножие трона.
— Твой дар поможет нам продержаться ещё немного, — улыбается красноволосая. — Так что, Рашта, веди себя прилично!
Шатенка фыркает, складывая руки на груди. Посох при этом крепко прижимает к себе. Только теперь замечаю в её волосах странные
Идеально подходят, как по мне.
— Ах, да, — спохватывается Кьярти, не обращая внимания на недовольство подруги. — Нашего гостя зовут Макс, и он говорит, что с момента последней битвы прошло две тысячи лет.
По-прежнему сидящий на троне Эолос Разрушитель печально вздыхает. Рашта молчит, лишь склоняет голову, пряча лицо.
Но Кьярти будто не замечает их состояния. Она шумно хлопает в ладоши:
— Продержались целых два тысячелетия. Это ж невероятно, правда?!
— Невероятно, — подтверждает Эолос. — Вот только время наше уже на исходе.
— Так, — влезаю я. — А давайте вы сейчас мне расскажете, что именно у вас тут происходит? А то я ничего не понимаю…
Замолкаю, внезапно задумавшись, на каком языке вообще с ними разговариваю. Он ведь отличается от роского. А тот — от привычного мне русского.
И как так получилось, что я только теперь это понял?!
— Что с тобой? — тревожится Кьярти. — Ты побледнел. Нужна помощь?
Мотаю головой:
— Просто задумался, на каком языке сейчас с вами разговариваю.
— Да это же дар Системы, — усмехается Рашта. — Каждый понимает каждого. Неужели спустя две тысячи лет об этом забыли?
— У нас говорят, что маги друг с другом всегда договорятся, — припоминаю сказанное когда-то Капецем. — Про Систему знаю только то, что некоторые ждут её второго пришествия.
В ответ на моё заявление у девушек синхронно вытягиваются лица. Эолос Разрушитель вскакивает со своего трона и… плюхается обратно.
— Никогда, — глухо произносит он. — Система никогда не вернётся на нашу планету. Она и так сделала тут всё, что должна была сделать.
Так, получается, главная религия не имеет под собой никакой реальной основы. Отличное начало беседы, я считаю.
Оглядываюсь по сторонам, но единственное сиденье в этом помещении уже занято. Так что по-простому плюхаюсь на пол. Всё равно в гире даже на голой земле сидеть удобно.
— Чувствую, разговор у нас будет очень интересным, — произношу задумчиво. — А в ногах правды нет.
Кьярти звучно хлопает себя по лбу — с такой силой, что я вздрагиваю.
— Прости, Макс, я совсем забыла!
Она щёлкает пальцами, и рядом со мной материализуются три кресла. Все огромные, конечно же.
— Тебе, наверное, будет великовато, но башня делает всё под наши размеры, — извиняющимся тоном продолжает красноволосая. — Иначе надо тестировать, перенастраивать…
—
Главное, чтобы имелось в виду, что я правда отсюда уберусь, а не сгину где-нибудь.
Надеюсь, сожрать меня здесь никто не попытается. Хотя если признанные герои Великой Росии такое сделают, я совсем потеряю веру в их прогнившее человечество.
Могу я хоть помечтать, что хоть они будут не совсем подлыми?
Тем временем девушки занимают свои места. А я взбираюсь на предназначенное мне кресло, стоящее в середине.
Чувствую себя как в детстве — ноги до полу не достают. И люди вокруг сплошь высокие, будто великаны.
— Чувствуй себя свободно, Макс, — разрешает со своего возвышения Эолос, будто уловив мои сомнения в их благонадёжности. — Никто из нас не причинит тебе вреда.
— Это было бы суперстранно, — хихикает Кьярти. — Мы тут вообще-то вас всех спасаем.
— Так вроде бы спасли уже, — хмурюсь. — А потом то ли погибли, то ли собой пожертвовали…
Рашта сердито стучит кулаком по подлокотнику:
— А я вам давно говорю, что пора завязывать. Про нас, наверное, и не помнит никто уже.
— Мы не ради славы сюда влезли, — веско произносит Кьярти. — Да и всё равно вряд ли сумеем отсюда выбраться.
Прекращаю начинающийся спор, тем более, что женщины явно ведут его не в первый раз:
— Вообще-то про вас помнят. В честь Эолоса даже целую планету назвали. И в верховные божества записали.
Несколько секунд спорщицы пялятся на меня, затем говорят в один голос:
— Нет, ну это уж слишком! Правда, Эолос?
Золотоволосый равнодушно хмыкает:
— Какая в сущности разница? Разве ваше тщеславие не осталось у подножия этой башни? Разве не утонуло в крови тех, кто сложил головы ради нашей попытки?
Шатенка и красноволосая пристыжённо молчат. Даже мне как-то не по себе становится. А Эолос переводит взгляд на меня.
— Как ты сюда попал, Макс? — интересуется так, будто от моего ответа зависит, как он будет общаться со мной дальше.
— Прилетел на золотом драконе, — решаю ответить, как есть. — С которым по случайности начал сражаться.
Эолос слегка прикрывает глаза.
— Значит, получилось, — бормочет он. Затем продолжает нормальным голосом. — Дело в том, что мы отправляли послания в родной мир. И кажется, одно из них дошло до нужного адресата. Так что ты действительно избранный, Макс.
Эолос молчит, я тоже не знаю, что сказать. Ни шутить, ни огрызаться уже не хочется. Слишком уж серьёзен и печален собеседник.
— Мне жаль, — продолжает после паузы золотоволосый, слегка склоняя голову. — Не в моих правилах возлагать на людей ответственность, о которой они не просили. Но иного выбора нет.