Железный герцог
Шрифт:
Или, может быть, это парни с девками из соседнего села шалят по ночам, скрывшись от людских глаз? Кто знает?
Однако одно можно сказать точно: посвященные Яри-проказнику ночи пронизаны колдовством проснувшийся земли, и не ощутить его невозможно…
Плывет ночь, дразнит, дурманит. Да только не для всех ее очарование.
В надвратной башне в Вельбирском замке замер стылый, словно в склепе, воздух.
Тлеют угли в курильницах. Дым неторопливо поднимается вверх и скапливается у потолка легким облаком. Блестит серебро волшебной
У магического круга — пятеро стариков.
Некромант договаривает последние слова заклинания.
Мор стоит в полутемном углу, наблюдает за обрядом.
И трое вельбирцев — рядом с магмейстером.
После совещания барон Унтар приказал управляющему замком — мастеру Бурсоту — готовить последнюю любовницу отца, Белинку, к отъезду в Келе.
За несколько месяцев до начала войны с Утором она благополучно родила крепкого мальчишку. Трудно разобрать, на кого похожи груднички, но в чертах малыша, которого назвали Эйколь, «Дарованный Эйван», явственно проступала кровь баронов Вельбирских. Крохотный человечек даже бровки хмурил так же, как отец.
Унтар помнил свое обещание, и молодая мать с ребенком оставались жить в замке, ни в чем не нуждаясь.
Ее давно следовало бы отправить в Келе, чтобы пресечь возможные сплетни, но отъезд все как-то откладывался.
Пока никак не удавалось придумать, куда пристроить сводного брата с матерью, чтобы те не бедовали, да словом дурным никто не обидел. Унтар считал, что Белинка не обязана всю жизнь хранить верность покойнику. Когда-нибудь она найдет того, кто ей по душе, и кто не упрекнет за ребенка, рожденного вне брака. Тогда надо будет помочь молодоженам обзавестись хозяйством. Лишь бы человек ей попался хороший, не из охотников за возможным наследством.
Но пока заботы о малыше отнимали у Белинки все силы. Да и характер у нее слишком тихий. Говорят, она и раньше предпочитала сидеть в своих комнатах с книгой или шитьем, чем гулять по городу. Правда, кто-то из слуг намекал на то, что лейтенант Крилл из королевского пикинерского полка что-то слишком часто стал наведываться в замок… Что же, оно и к лучшему. Крилл — из старых служак, «золотую ленту» получил за битву при Рудене. Надежный и честный человек.
Если бы не война…
Больше откладывать некогда…
— Отвезешь Белинку с сыном в Келенор, — приказал Унтар управляющему. — Возьмите с собой пару служанок и Рудека для охраны. Вот деньги, — он протянул Бурсоту увесистый кошель:
— Остановитесь у вдовы оружейника Михтара на улице Полевой котел. Это недалеко от жреческой школы. Вот письма к тетушке Альбине и тетушке Лилив. Если кто-то из них пригласит Белинку пожить к себе — хорошо. Нет — этих денег должно хватить на год, а там… Вот письмо к Питу Увельскому, кузену Белинки. Надеюсь, он примет участие в судьбе родственницы.
Унтар ожидал от мастера Бурсота короткого кивка и односложного:
— Да, господин барон.
Обычно в репликах старого управляющего Унти чувствовал покровительственную интонацию: «Хорошо, малыш, ты отлично выучил урок». Но это не раздражало, а радовало. В глубине души юный барон никогда не был полностью уверен, что делает то, что надо. Но на этот раз мастер Бурсот покачал головой:
— Нет, господин барон. С Белинкой поедет старая Ланна. Она не хуже меня знакома со столицей. Да и при дворе ей приходилось бывать. Я остаюсь.
— Что? — не сразу понял Унтар.
— Я слышал, о чем вы говорили с магом. Нужны люди для обряда? Мы уже решили: если… ну, если нужно будет делать то, о чем говорил некромант, то делать это буду я, хромой Юрек и Артан-шорник. Мы слишком стары, чтобы драться, но нас хватит на то, чтобы умереть с пользой.
Барон не нашел, что сказать в ответ, только обнял старого слугу.
— Мне давно пора за Кром, — Бурсот аккуратно высвободился из объятий молодого барона. — Только не мог я уйти раньше вашего отца.
И вот теперь в промозглой пустоте надвратной башни — пятеро стариков: магмейстер эт-Лидрерри, герцог Эльрик Мор, управляющий Бурсот, конюх Юрек и шорник Артан. Впрочем, уже не важно, кем они были при жизни. Смерть, чье присутствие чувствуется буквально физически, уравняла всех.
— Когда враг подойдет к Вельбиру, вы должны вскрыть себе вены вот этим ножом, — снова повторил эт-Лидрерри троим, остающимся в замке. — Это не очень больно, не беспокойтесь. Кровь должна стечь в чашу.
— А потом? — спросил старый Бурсот, предпочитающий заранее знать, что от него требуется.
— «Потом» не будет, — ухмыльнулся некромант. — Врата в кромешный мир уже открыты. Осталась лишь тончайшая завеса, и ваша кровь растворит ее. Обряд будет завершен, задуманное исполнится, и Двальди найдет свою смерть под стенами замка.
Некромант замолчал, словно прислушиваясь к чему-то. Он знал: едва капли крови коснутся дна чаши, невидимая сила, ворвавшаяся в этот мир, скрутит тела тех, кто решил пожертвовать собой, как хозяйки выкручивают белье, выжмет досуха… Но рассказывать о том, что будет, Эт-Лидрерри не стал. Ни к чему смущать стариков ужасными описаниями.
— Да, хорошо, я понял, — кивнул управляющий.
Его слова показались будничными, словно он только что выслушал распоряжения хозяина по поводу сервировки завтрака. Мертвенная тишина вдруг лопнула. Кромешная жуть, наполнявшая башню, отступила, сжалась в комок над чашей.
— Я очень надеюсь на то, что ваша смерть подождет другого случая, — проговорил герцог Мор, молчавший, пока некромант наставлял вельбирцев. — Но все равно… Зачем стоящим у порога Крома высокие слова? Просто… Спасибо вам, господа! Я бы так не смог…