Железный рассвет

Стросс Чарлз

— Мы могли бы сказать вам, капитан, но тогда нам потребуется заставить вас молчать. Спекуляция на этом деле не санкционирована военным министерством и считается недружественным действием согласно второму разделу, параграфу четыре-три-один закона «О защите государства». Пожалуйста, подтвердите ваше знание данной декларации.

— Я… — Манхейм сглотнул. — Я понял. Вопросов больше нет.

— Хорошо. — Собака номер два снова присела на подогнутую правую заднюю лапу. — Прочие подразделения группы не осведомлены об этих делах. Они просто собаки тайной полиции. Вам не следует беспокоить их неприятными вопросами.

Разговор окончен. Надеюсь, у вас есть корабль для перелета?

Сокрушительный удар: «Т» + 1393 дня, 02 часа, 01 минута

Среда наблюдала конец мира вместе с родителями и посетителями, расположившимися на полу зала столовой на палубе Роз. Столы и сиденья были сдуты и сложены у стены, пока корабль еще не вышел из-под удара. Противоположную стену занимал большой экран, принимающий изображение с сенсорной антенны хаба. Среда хотела посмотреть все на персональном планшете, но родители затащили ее в столовую: похоже, людям просто не хотелось оставаться в одиночестве во время прыжка. Никто не знал, что именно должно случиться, вопреки драматизму ситуации ничего сенсационного при перемещении звездолета между двумя равновесными дислокациями на расстоянии даже многих световых лет не могло произойти, но в этом было что-то символическое. Верстовой столб, который беженцы больше никогда не увидят.

— Герман? — мысленно спросила она.

— Я здесь. Но скоро связи не будет. После прыжка ты останешься одна.

— Не понял. Почему? — уставился на нее Джереми, когда Среда скорчила ему страшную рожу. Он отпрянул, натолкнувшись на стену, и мать сердито посмотрела на него.

— Каузальные каналы на световом луче не работают: хотя они и моментальные коммуникаторы, но не нарушают причинные связи. При перемещении находящихся в контакте квантовых точек со сверхсветовой скоростью их взаимосвязи распадаются. Я с тобой говорю по одной из таких линий, непосредственно в твой имплантат доступа, так же как и ты со мной. Я не буду на связи какое-то время после окончания полета. Однако ты будешь в безопасности, пока остаешься среди эвакуируемых и никоим образом не привлекаешь к себе внимания.

Среда повела глазами. Как все невидимые друзья, Герман умел создавать искусную имитацию напыщенного юного лидера.

На настенном экране в черной пустоте сверкали бриллиантовые точки звезд, тихий шорох волны переговаривающихся голосов пробежал по пляжу из голов сидящих перед девочкой людей. Ее охватил знакомый холодок: так много вопросов и так мало времени для ответов на них.

«Почему они отпустили меня?»

— Тебя не восприняли как угрозу. Если бы это произошло, я не просил бы тебя продолжать. Прости. Осталось мало времени. То, что ты нашла, оказалось более важным, чем я мог ожидать, и я благодарен тебе за это.

— И что же я сделала? В тех бумагах действительно что-то стоящее?

— Пока не могу сказать. До первого прыжка меньше двух минут. Потом контакт оборвется. Но у тебя и так хватит забот: Септагон не похож на «Старый Ныофаундленд». Будь осторожна. Свяжусь с тобой,

когда придет время.

— Что-то не так, Вики?

Среда поняла, что отец с начала старта за ней следит.

— Ничего, папа, — ответила она, инстинктивно отстраняясь. «Где это он научился быть таким заботливым?» — А что должно случиться?

Морис Строуджер пожал плечами.

— До прибытия на место мы сделаем пять прыжков. Первый… — Он сглотнул. — Дом и взрыв остаются с одной стороны. Знаешь, что такое коническое сечение?

— Не учи… — Она едва не прикусила язык, заметив его выражение лица — Да, папа, я изучала аналитическую геометрию.

— Хорошо. Взрыв распространяется по сфере с центром… э… дома. Мы движемся по прямой — естественно, зигзагообразно между эквивалентными точками пространства-времени — от станции, находящейся вне сферы, к Септагону, который тоже вне сферы, но с другой стороны. Первый прыжок переместит нас в сферу взрыва, примерно на три световых месяца внутрь. Следующий — вынесет наружу.

— Мы идем в область взрыва? Отец взял ее за руку.

— Да, дочка. — Он снова взглянул на экран, покрутил головой в попытке разобрать изображение через головы впереди сидящих. Мама, Индика, тоже смотрела на экран, положив руки на плечи Джереми. — Это не опасно, — добавил отец. — Все, что действительно неприятно, концентрируется в ударном фронте, от которого всего пара световых дней. Наша защита справится; тем не менее капитан Манхейм покажет нам взрыв. Но это может отнять много больше… — Он внезапно смолк.

Голос с сильным акцентом прозвучал от экрана:

— Внимание. Говорит капитан. Примерно через минуту мы начинаем транзитный прыжок в сторону Септагона-Центрального. У нас намечена серия из пяти прыжков с семидесятичасовыми интервалами, за исключением четвертого, с восемнадцатичасовой задержкой. Первый прыжок доставит нас в район ударного фронта сверхновой. Верующие могут посетить многоконфессиональную службу на палубе G через три часа. Благодарю.

Голос резко оборвался, будто отрезали. Внизу экрана высветился секундомер, отсчитывающий время.

— И что теперь мы будем делать? — тихо поинтересовалась Среда.

Отец выглядел встревоженным.

— Найдем жилье. Обещали помочь. Мы с мамой, надеюсь, подыщем работу. Постараемся приспособиться…

Черное с бриллиантами небо замерцало, радужные огни отбросили разноцветные тени на наблюдающих. Всеобщий интерес усилился: с настенного экрана исчез космический вид, его сменило удивительное зрелище, самое красивое, какое Среда когда-либо видела Огромные мерцающие зелено-красно-лиловые занавеси скрыли звезды, прозрачная пелена флуоресцентного шелка затрепетала от сильного бриза. В космосе засверкал бриллиант, кроваво-красная гантель света разбухала у своих полюсов.

«Герман, — шептала она про себя, — ты это видишь?»

Но, не получив ответа, ощутила душевную пустоту, такую, Как внутренняя часть недавно народившейся туманности, куда сейчас вплывал корабль.

— Все погибло, — воскликнула Среда — глаза внезапно наполнились слезами — и не отстранилась, когда отец обнял ее. Она рыдала, и от сильных мучительных всхлипов дрожали плечи: она боялась, что он тоже может внезапно исчезнуть, и, заметив его смутную тень, вздрогнула.