Железный воин
Шрифт:
Но самое главное — страх. Он был сначала очень далеким и заглушался вином или воинственными высказываниями военачальников. Но по мере приближения к берегам Европы корабля с ужасным железным воином страх охватывал души людей все сильнее, рождая своих спутников — панику и бессилие. О чем бы в компании ни заходил разговор, он почти всегда сводился к Термидадору. Появление большого числа патрульных стражей на улицах Парижа, переброска на побережье войск, катапульт и баллист лишь усиливали напряжение, но не создавали впечатления
В большой столовой русского посольства подавали ужин: тушеный гусь, копченая телятина, вареные овощи, зелень, грибы в сметане, вареные раки, красное вино, фрукты.
— Обычно мы трапезничаем гораздо скромнее, но в вашу честь я приказал подать представительские блюда, — пояснил Митрофан, приглашая гостей к столу.
За ужином почетным гостям были представлены супруга посла, Катерина, — крупная женщина, ростом выше мужа на полголовы, и дочь Елена — пятнадцатилетняя стройная девушка в блестящем небесно-голубом платье.
Петр так в нее впился глазами, что Матвею даже пришлось легонько и незаметно для окружающих хлопнуть сына ладонью по плечу.
— Ты ее сейчас проглотишь, — шепнул Матвей Петру.
Впрочем, девушка тоже обратила внимание на молодого человека, приветливо ему улыбнулась.
Беседа за столом проходила тепло, по-домашнему. Выяснилось, что супругу с дочкой посол привозит в Париж на лето, а в остальное время Катерина и Елена живут на Родине, в Рязани. Дочь учится в гимназии, супруга хлопочет по хозяйству. Отпуск посол проводит на Родине и всегда — зимой.
— А мы во Владимире живем, — рассказывал о своей семье Матвей. — Я до этого в основном на внутренних рейсах работал. В Европе всего один раз был, и вот теперь — ответственная командировка.
Посол кашлянул и любезным, но твердым тоном обратился к супруге:
— Голубушка, завтра тяжелый день, принимаем датского посла. Вам надо хорошо отдохнуть.
Катерина поняла мужа с полуслова; супруга и дочь поднялись из-за стола, поклонились гостям, пожелали доброй ночи и удалились.
— Тебе тоже пора на бочок, — сказал Матвей сыну.
— Слуга проводит молодого человека. — Посол дал знак, и слуга с Петром покинули столовую.
— Стараюсь при супруге и дочери не упоминать о Термидадоре. Понимаете, здесь и личное. Ведь мою девочку Леной зовут.
— Я понимаю: имя моей супруги тоже Елена, — сказал Илья Муромец.
— А теперь к делу, — продолжил Митрофан. — Все, желающие попытать счастья в схватке с железным чудовищем, направляются в Англию. Там, на окраине Лондона, находится штаб-квартира друидов. Верховный друид отбирает лишь очень немногих избранных: абсолютное большинство возвращаются обратно.
— А каким образом узнают: кто избранный, а кто — нет? — поинтересовался Илья.
— А это мне не известно так же, как и не известно — куда дальше лежит их путь.
— Ладно,
— Ни в коем случае, — запротестовал посол. — Ночь на дворе, темень, европейцы сейчас нервные, на побережье запросто могут вашу ладью обстрелять из зенитных катапульт. Отдохните, выспитесь хорошенько, а утром спокойно полетите. Пограничный патруль проверит ваши документы и проводит к месту посадки. У вас охранная грамота с собой?
— А как же, князем подписана, все как положено, — ответил Муромец. — Ну, ладно. Может, и впрямь — утро вечера мудренее, останемся здесь на ночлег.
— Митрофан Гаврилович, — обратился к послу капитан, — а почему бы не потопить корабль, на котором плывет Термидадор? Обстрелять его горящими стрелами с ковров-самолетов или летающей ладьи. Может быть, железный воин и сгинет в океанской пучине.
— Нет ничего хуже неизвестности. Может, и сгинет, а может — и нет. Так хоть его путь можно отследить. А иначе — все мы будем обречены на мучительные гадания: где страшный враг, в каком месте он появится?
— А еще вопрос у меня… — не очень уверенно начал Матвей.
— Пожалуйста, — подбодрил капитана посол.
— Сынок со мной напросился. Я-то думал — мы только до Парижа…
— Нет вопросов, пусть здесь остается. Елена ему город покажет.
— Огромное спасибо, Митрофан Гаврилович!
— Не стоит благодарностей. На вас теперь вся Русь молится. Считаю за честь оказать вам любое содействие, — эти слова посол произнес уже стоя.
Поблагодарив за славный ужин, Илья и Матвей направились в свои опочивальни. Поднимаясь по широкой деревянной лестнице с резными перилами на второй этаж, Илья вдруг остановился, Матвей чуть не уперся ему носом в спину.
— Забыл чего? — поинтересовался Матвей.
Илья повернулся к капитану и сказал:
— Ты, Матвей, вот что… В Англию меня отвезешь, а сам тут же в Париж возвращайся. Жди известий от меня или, при худшем раскладе, обо мне. В случае чего, сади в ладью сына, посла, его семью, всех посольских работников и дуй во Владимир, а то еще дальше.
Матвей взволнованно, но твердо ответил:
— Нет, Илья. Никуда я не вернусь. Буду везде с тобой. А там пусть как судьба распорядится. А тебе от меня — все помощь какая.
— У тебя — семья, сын, — пытался уговорить капитана богатырь.
— И у тебя — семья, сын.
— Мое дело — ратное.
— Это и мое дело. Все мужчины на Руси — ратники. Да не бери ты в голову, Илья. Мой отец в таких случаях говорил: «Есть на свете страна, Русь называется. И этому засранцу она не по зубам!»
Богатырь обнял друга:
— Верно, говоришь! Никому Русь не по зубам! Она и нам-то частенько не по зубам.
— Пойдем, Илья, отдыхать, — сказал Матвей, — а завтра — в путь. В страну туманов и мелодичного альбионского языка!