Желтая акация
Шрифт:
Когда вновь все собрались на поляне, к ним обратился Сергей Петрович:
— Дорогие наши юные друзья! Дело, ради которого мы сюда пришли, завершается. Вы своими руками собрали богатый урожай с лещины, про которую весной так хорошо сказала Марьяна Ивановна. Лещина действительно отблагодарила всех за заботу о ней. Теперь поговорим о том, что будем делать с орехами. Мы посоветовались с директором, с учителями и решили вот так…
Сергей Петрович рассказал об этом проекте.
— Согласны ли вы с ним, нет ли у вас возражений или,
Поднял руку Адам Скрипка.
— По-моему, проект ваш, Сергей Петрович, хороший. Но я предложил бы центнера два послать в подарок Братковской школе. У них своего лещевника нет, а мы с ними поддерживаем связь, дружим.
Все зааплодировали. Сергей Петрович и Сымон Васильевич посмотрели друг на друга и усмехнулись.
— Гляди ты! Нет того чувства, что «все для меня, все для меня», заботятся и о соседях, о друзьях, — тихо сказал Сымон Васильевич председателю колхоза.
Сергей Петрович ответил Адаму:
— Орехи ваши. Если все согласны с таким постановлением, так мы будем только приветствовать его.
Тогда попросила слова и Марьяна Ивановна, которая пришла в лес перед обедом и помогала ученикам рвать орехи.
— В нашем колхозе есть еще четыре деревни…
— Если вы хотите дать им орехов, — перебил ее Сергей Петрович, — так у них есть свои лещевники, надо было поддержать наше предложение. Я им в свое время говорил об этом, но они не откликнулись.
— Вот я и предлагаю послать в эти деревни килограммов по сто орехов, чтобы всем стало ясно, какой итог венчает доброе дело. Дети будут довольны, а родители, как мне кажется, краснеть будут, будут сами у себя спрашивать: «А разве в Ботяновичах лещевники лучше наших? Тогда почему же у них и для себя хватило, и нашим детям прислали? Может, потому, что мы свои зелеными оборвали, сгубили?» Верю, что так оно и будет.
Сергей Петрович, не задумываясь, сказал:
— Дорогая Марьяна Ивановна! Вы снова подали удивительно хорошую мысль.
Опять все зааплодировали.
Сергей Петрович предложил еще и другое:
— В Братковскую школу с подарками надо послать небольшую делегацию учащихся. Кто-нибудь и из учителей тоже поедет. А в деревни нашего колхоза я предлагаю вместе со школьниками и учителями обязательно послать Марьяну Ивановну. Думается мне, что после ее приезда они еще зимой начнут приводить в порядок свои орешники.
Это предложение особенно понравилось малышам. Они мысленно представили себе картину, как люди по сугробам бредут к своим лещевникам…
Попросила слово и Кася.
— Весной вместе с нами приходили в лес дети, которые еще не учатся в школе. Они пришли и теперь, осенью. Что и как могли, они делали. Надо и им всем дать по столько же орехов, как и нам, школьникам. Им они даже нужнее, — пошутила Кася, — так как у них больше времени грызть их, пока еще в школу не ходят.
И это предложение было принято единогласно.
Самые маленькие прямо-таки расчувствовались.
— А
— Что ты! Я давно тебе говорил об этом, — ответил еще более младший.
Когда он мог «давно» говорить об этом деле и говорил ли он вообще о Касе, неизвестно.
Мешки с орехами погрузили на две автомашины, уложили на них и лестницы. Разожгли костер, спели две песни, но настроение у всех было одинаковое — скорее домой! Спешили рассказать своим родным, какой интересный был поход, как отблагодарила их лещина.
С музыкой вышли из лесу, с музыкой входили в Ботяновичи.
В деревне, около колхозного амбара, быстро взвесили несколько ведер и начали отсыпать орехи: ребятам за работу, родителям за то, что вырастили себе такую хорошую смену.
Оставшиеся орехи взвесили на больших весах, и стало ясно, что за вычетом намеченных расходов остается еще семьсот пятьдесят килограммов. Это фонд на расширение работы юных натуралистов.
Все разошлись радостные, веселые. Вечером Сымон Васильевич по радио рассказал о походе и сборе орехов, о их распределении.
Неожиданные приключения
Беда за бедой —
как волна за волной.
Мать сразу принялась кормить Касю.
— Ты, доченька, вконец устала, есть захотела.
— Устать не устала, а поужинать не мешает. А пока что надо умыться, переодеться. Вот тебе, мамочка, гостинец десять килограммов орехов. Пять мне, пять тебе.
— А мне за что?
— За то, мамуля, что хорошую работницу вырастила. Так и сказал Сергей Петрович.
— Ну, спасибо ему и всем, что ценят тебя, — ответила мать и стала смотреть орехи. — Да какие спелые, один к одному! Будто их белка собирала. Я таких давно и не видела. Надо, правда, попробовать…
Мать взяла молоток, расколола штук пять орехов и съела их.
— Вкусные, Касечка! А полежат, подсохнут — как конфеты будут.
Кася достала из печи чугун теплой воды, за занавеской у печи помылась, переоделась в другое платье и вышла к столу неузнаваемой.
Мать подала ей обед да и ужин заодно.
Поужинала Кася быстро, прибрала на столе, помыла посуду.
Тем временем мать принесла на блюдечке пирожное.
— Откуда оно взялось у тебя? — удивилась Кася.
— Да это у меня гостья была — Марыська наша. Она с мальчиком ездила в Минск. Остановилась у нас часа на два, до очередной машины.
Марыська — родная Касина сестра, которая была замужем за автомехаником, а его перевели на работу в Руженец, в восьмидесяти километрах от Ботяновичей, в самое Полесье.