Желтая долина, или Поющие в терновнике 4
Шрифт:
Никого не боясь и не стесняясь, они дали волю своим чувствам.
Джастина встала с кровати и подошла к Питеру, который стоял, задумчиво глядя в окно.
Она обняла его за плечи, прижалась щекой к его спине.
– Не уходи! – прошептала она.
– Я не ухожу, – коротко ответил он.
Она гладила его волосы, лицо, шею. От ее прикосновений он чувствовал легкую дрожь во всем теле. Ему было приятно ощущать ее рядом с собой.
– Жаль, что мы встретились только сейчас, – сказала Джастина.
Он грустно улыбнулся:
– Но наконец-то мы встретились, и все хорошо. От этих слов ей сделалось как-то холодно на душе, потому что на самом деле больше не могло быть ничего хорошего. Прекрасные минуты забвения прошли, и настало время вернуться к жестокой реальности. Да, они любят друг друга. Но как? Украдкой, спрятавшись от всех… Через полчаса они выйдут из мотеля, сядут каждый в свой автомобиль и расстанутся.
Она будет врать мужу. Он также будет продолжать жить со своей женой, делая вид, что ничего не произошло. А если так, то во всей этой истории не может быть ничего хорошего.
– По-моему, ты стала еще красивее.
– Ты мне льстишь, – упрекнула она его.
Раньше он никогда не говорил ей комплиментов. Ему не позволяла делать этого его мужская гордость. Он был уверен, что для сильного мужчины комплименты столь же неестественны, как для женщины искусственные алмазы – вместо бриллиантов.
– Нет, нет, это чистая правда, – не согласился он.
Джастина усмехнулась.
– Наверное мы постарели…
– Нет, просто мы поумнели, – возразил ей Питер. – Раньше я не щадил никого и себя в том числе.
Выражение лица Джастины стало грустным и поникшим. Она опустила голову.
– Не все ли равно, – едва слышно вымолвила она. – Что это меняет теперь?
Питер повернулся к ней лицом. Джастина вся напряглась и отвернулась, глядя в сторону. Он опустился на колени и обнял ее за талию. Джастина задумчиво поглаживала его по волосам.
– Мы любили друг друга… – прошептал он. Ему не хотелось признаваться себе в том, что скорее она любила его, а он…
– Нет! – решительно сказала она, словно читая его мысли. – Это я любила тебя, а ты был лишь влюблен. Хотя… Даже это слово, возможно, слишком сильное для того чувства, которое ты испытывал ко мне. Это было нечто совсем другое. Ты не верил мне, поэтому стремился подавить мою волю, мою свободу и при этом постоянно боялся меня… Вернее боялся потерять свое достоинство или что-то в этом роде… Хотя, я знаю. Ты боялся за свое самолюбие. Ведь оно могло пострадать.
– И пострадало, – усмехнулся он. – Ведь ты думала о себе
– А что я по-твоему должна была делать? – вздохнула она. – Ведь ты всегда появлялся, когда это нужно было тебе и так же внезапно исчезал. Ведь я была уже не девочка, я не могла без оглядки броситься в твои объятия только из-за одной любви.
Тогда, как и сейчас, я мечтала только об одном…
– О чем же? – поинтересовался Питер.
– О стабильности. Питер усмехнулся.
– Любовь и стабильность – несовместимые понятия.
– Ты прав, – вздохнула Джастина.
Они снова приникли к губам друг друга. Это были долгие и нежные поцелуи, в которых они замирали в блаженстве. В эти минуты забывались все обиды и муки, боль и разочарование.
Джастина изогнулась, немного отстранилась назад и нежно прикрыла своими пальцами губы Питера.
– Тогда ты был со мной очень нежен… – наконец промолвила она.
– Я и сейчас так же нежен, как и раньше.
– Как и раньше… – словно эхо повторила она.
Это были мгновения простого человеческого счастья, которого волею судьбы они были лишены в обычной жизни.
На улице давно уже стемнело, им было пора возвращаться. Выходя из номера, Джастина еще раз посмотрела в зеркало, поправляя прическу.
Питер стоял рядом. Его седые волосы, обычно аккуратно причесанные, сейчас были взъерошены и торчали как попало.
– Причешись, – сказала ему Джастина с улыбкой.
Он неловко приподнял руку, поправляя свою прическу.
– Мне всегда нравился этот твой жест, – сказала она. – Когда ты так делаешь, кажешься таким беспомощным!
Питер виновато пожал плечами.
– Вот видишь, ничего не изменилось, – он поцеловал ее в губы.
Обнявшись, они вышли из домика. Питер закрыл дверь.
– Я сниму его на месяц, – сказал он, идя вслед за Джастиной по узкой тропинке.
– Зачем?
– Не хочу, чтобы другие бывали в нем.
Нарушать традиции в обществе, а тем более – в оксфордском, было не принято, поэтому в следующее воскресенье все снова встретились в гольф-клубе. Правда Лион Хартгейм задержался из-за неотложных дел, но он обещал приехать чуть-чуть попозже. Джастина вместе с Молли почти сразу же пошла в поле, куда через некоторое время отправился и Питер. Ольвия осталась одна за круглым белым столиком под полосатым тентом. Но скучать ей долго не пришлось, так как через некоторое время к ней подсел высокий, стройный, импозантно одетый мужчина.