Желтая линия
Шрифт:
Потом было резкое снижение с болью в ушах. Открылся люк, и к нам, сквозь клубы холодного тумана, заглянул боец в угловатом штурмовом шлеме. Он был весь в грязи и в воде и, кроме того, сверкал глазами от злости.
— Наконец-то! — с ненавистью рявкнул он. — Спасибо, что не утром прилетели.
— Так ведь мы… — несмело начал я.
— Думаешь, нам делать нечего, только вас дожидаться!
Спорить глупо. Нужно брать детей и улетать.
Разведчик исчез из проема люка, канув в мокрый чавкающий мрак болота. «Заходите, ребята», —
Я быстренько приклеил радушную улыбку, которой намеревался встретить детей дружеского угнетенного народа. Однако улыбка съежилась, едва только первое «дитя» заглянуло в люк. Заготовленное «Располагайтесь!» испуганно забилось куда-то в пищевод, превратившись в сдавленный хрип.
На меня пялилась рыжая косматая образина с налитыми кровью глазами и бородой, слипшейся от грязи и сала. Через мгновение ульдр протянул в салон мохнатые ручищи и ловко, по-обезьяньи запрыгнул, усевшись напротив меня.
Я не убежал, но только потому, что рядом сидел угрюмый Шилу и абсолютно не проявлял беспокойства. Между тем косматые детишки продолжали наполнять кабину. С них текли ручьи, они отряхивались, как собаки, расшвыривая болотную грязь во все стороны.
Я разглядывал их и искал хоть какие-нибудь положительные черты — как-никак, союзники. Но ничего положительного не находил. На них было напялено невообразимо грязное тряпье, в котором с трудом узнавались остатки цивилизаторской военной формы. У одного ульдра на голове красовались большие черные наушники. Обрывок провода болтался на груди, в него были вплетены несколько мелких косточек.
Другой украсил свою шею тяжелым ржавым кольцом с отверстиями под болты, отломанным, видимо, от какого-то старого трубопровода. Третий надел на руки две мощные пружины на манер браслетов. Чувствовалось, что они ему мешают, но, наверно, очень нравятся.
Всего в кабину влезло девять пассажиров. Двое были небольшого роста — мне по грудь, видимо, подростки. Остальные же — мощные, налитые мускулатурой гориллы.
— Все нормально? — спросил разведчик, заглянув напоследок к нам.
— Эй, а нам говорили, что будут дети, — сказал я на всякий случай. В самом деле, вдруг какая-то ошибка?
Разведчик фыркнул.
— А что, — сказал он, — думаешь, взрослые меньше любят жрать?
Люк захлопнулся.
— Если вздумают что-то отламывать, — флегматично проговорил Шилу, — бей прямо по мордам, не смущайся.
Я заторможенно кивнул, страшась даже подумать о том, чтобы бить ульдров «по мордам». Я догадывался, что могу получить в ответ.
Пассажиры вели себя довольно беспокойно — галдели, толкались, вертели головами и принюхивались. Я же, наоборот, старался дышать пореже — в кабине стоял запах псины.
Засвистели двигатели, реаплан качнулся и рванул вверх. Ульдры радостно заверещали, запрыгали на скамейках. Потом начали заниматься кто чем. Трое ловили насекомых друг на друге, один сладострастно расчесывал болячки на шее, еще один втихомолку что-то жрал, доставая еду
Наискосок от меня сидел ульдр, который самозабвенно возился с электронной игрой, нажимая по очереди все кнопки. Сильно сомневаюсь, что он понимал смысл этой вещицы. Скорее просто приходил в восторг от того, что изнутри доносится писк, а на экранчике меняются картинки.
Потом кто-то протянул ручищу и принялся дергать проводок на потолке. Шилу, ни слова не говоря, размахнулся и хрястнул любопытного по зубам. Обиженный ульдр часто заморгал, потом сгорбился и… жалобно заплакал. Его сосед слева радостно оскалился и дал обиженному под дых, а другой — шлепнул по макушке ладонью, похожей на совковую лопату. Все остальные громко захохотали.
Шилу тяжело вздохнул и отвернулся. Я сидел как на гвоздях и молил, чтобы этим бесхитростным существам не пришла в голову какая-нибудь веселая шутка. Ведь любой из них мог раздавить меня в лепешку даже случайно, просто неловко повернувшись.
Я боялся шума и гама, а потому не сразу заметил, что мой сосед как-то подозрительно притих. Он перестал подпрыгивать и выдирать из соплеменников клоки волос и теперь напряженно сопел.
Мое внимание привлек сухой щелчок снизу. Я глянул — и от ужаса едва не подпрыгнул выше потолка. Рыжая обезьяна самозабвенно копалась в механизме огнемета. Я моментально представил себе, какие могут быть последствия, и меня прошиб холодный пот. Я даже не смог решительно отпихнуть наглеца и уж тем более дать ему в зубы, как это сделал Шилу. Я только издал мекающий звук и потянул оружие на себя.
Ульдр, чувствуя во мне слабину, оскалил зубы и тихонько заурчал, одновременно выкручивая огнемет из моих рук. Не знаю, откуда взялись силы, но оружие я не отдал. Я понимал: если этот троглодит случайно нажмет на спуск, то наше суденышко превратится в самоходную духовку. И на землю опустится не благотворительная миссия Цивилизации, а тонна хорошо прожаренного мяса.
Шилу наконец заметил нашу молчаливую схватку, но было поздно. Пассажиры почувствовали, что на борту затевается небольшая веселая буза. И охотно ее поддержали.
Начался кавардак. Ульдры прыгали, кувыркались, раскачивались на потолочных креплениях, долбили ножищами в стены. Судно начало трястись и раскачиваться. Пилот открыл свое окошечко в салон и что-то закричал, но, кажется, получил рыжим мохнатым кулаком в нос.
Я увидел и Шилу — он махал кулаками направо и налево, но на нем сидели трое горилл. Они его не били, не калечили, а просто развлекались, катаясь на широкой спине цивилизатора. Наконец он рухнул, не выдержав их веса.
Я ничем не мог ему помочь — меня тянули в разные стороны, и один рукав уже наполовину оторвался. Чья-то грязная лапа шарила у меня в ранце, а я даже не мог пошевелиться. Сопротивляться было бесполезно — это все равно что бороться на локтях с ковшом экскаватора. Потом я вдруг увидел, что по рукам ульдров гуляет нож — это был мой нож.