Желтая простыня
Шрифт:
Молчавшая все время в продолжение рассказа желтая простыня шевельнулась и спросила:
– О каком это
– Да о том самом! В синем полосатом костюмчике-то.
– О том, который сейчас сует себе в рот сачок для крабов?
– Ну да!
– Которого полька сейчас дернула за ухо?
– Ну да же!
– Угу, – неопределенно промычало что-то под желтой простыней. – Так знаете ли, что я скажу вам: напрасно вы совались на амплуа судьбы – вершительницы всех дел человеческих. Не по плечу это вам!
– О господи! Почему?
– Вам можно доверить кое-что? Умеете вы держать язык за зубами?
– Ну?!
– Этот ребенок не мужний, а мой. От меня. Через три месяца после свадьбы «венгерка», как вы ее называете,
– Вы даете честное слово?
– Даю честное слово.
И обе фигуры погрузились после этого в безмолвие – и та, что под белой простыней, и та, что под желтой. Замерли под зноем, даже не пошевельнувшись.
Я в это время успел уже одеться и ушел, так и не увидев никогда больше людей под простынями – ни самоуверенного заместителя судьбы, ни его соперника на этом скользком поприще.
Боже мой! Может быть, если бы я и поднял эти две простыни – желтую и белую, – под ними бы ничего не оказалось, кроме бесформенных груд песку, насыпанного подвижным отпрыском многолюбивой венгерки, потому что мало ли что может пригрезиться расплавленному свирепым солнцем мозгу…