'Желтые очи'

Емцев Михаил Тихонович

Когда погасла последняя звезда, в небе зажглись два желтых огня. Гартену показалось, что они зажглись именно для него. Они смотрели ему в душу, светили ему нежно и успокаивающе, обещали спасение и надежду.

Гартен знал, что это "Желтые очи" - редкое и малоизученное атмосферное явление на Анизателле - четвертой планете, обращающейся вокруг двойной звезды. Он знал. что оно сопровождается усилением корпускулярного излучения и электромагнитными бурями. Это действовало на мозг, нервную систему и весь организм человека неизмеримо сильнее, чем сезонные колебания солнечной

активности, во время которых, как известно, увеличивается число самоубийств, крушений на дорогах, инфарктов миокарда и психических потрясений.

И еще он знал, что, когда в небе появляюгся "Желтые очи", лучше укрыться за надежными астротитановыми стенами тетраэдра и, греясь у электрического огня, медленно потягивать горячий коньячный грог. Но укрыться ему было негде, и он как завороженный глядел в немигающие желтые очи ночного неба.

Внезапно Гартен понял, что это вовсе не "Желтые очи", а медленно приближающиеся к нему зажженные фары разведывательного танка. Значит, его все-таки нашли! Вопреки всему и всем чертям назло!

... Первое, что сделал Гартен, попав в танк, - выпил целую жестянку прохладного ананасного сока. Потом он умылся, не жалея воды, шумно фыркая и разбрасывая во все стороны веера брызг.

– А я думал, что пропаду, ребята. Вконец пропаду!
– сказал он, яростно вытирая мокрую голову свежим душистым полотенцем.
– Как вы меня нашли?

– Ну, отдышался наконец?
– спросил Рогов, начальник шестого тетраэдра Аделаиды, и шлепнул его по шее.

Это было так приятно, что Гартен зажмурился. Он не хотел открывать глаза, боясь, что все вдруг исчезнет и он опять окажется один на песке под мутным небом. Но запах фиалковой воды, которой он щедро поливал лицо, был так силен и свеж, так остро осязаем, что он разлепил опухшие красные веки и засмеялся.

– Все же, как вы ухитрились найти меня?

– Вам нельзя много разговаривать, - Кон подтолкнул его к постели.
– Ложитесь.

– Да бросьте вы, доктор, - вступился Рогов, - парень в полном порядке! Пусть делает, что хочет... Еще?

Он пробил в жестянке две дырки и протянул ее Гартену.

– Наш радар живо нашарил твою мотоциклетку. Здорово ты ее, однако, отделал! Насилу разобрались, что в этой груде железа нет твоих костей.

– Я сразу же указал вам на его следы.
– Кон повертел пальцем под самым носом у Рогова.

– Какие следы?
– удивился Гартен.
– Там же везде песок.

– Ну следы-то, положим, нашлись!
– Рогов, как всегда, был шумен и словоохотлив.
– Ты шел и словно нарочно терял запчасти. Рация, пистолет, банки из-под концентратов, приборы. Я думал, что вот-вот найду твою голову. От нее тебе следовало отделаться с самого начала. Совершенно бесполезный груз. И чего тебя только понесло в пещеры? Мы насилу выбрались оттуда. Вообще было бы куда лучше, если б ты остался у конвертеплана. Сидел бы себе тихо и ждал. А то ищи его по пустыням.

– А петлял-то, петлял как!
– перебил Кон.
– Точно заяц. Почему вы пошли обратно к Драконовым горам? Заблудились?

– Вы бы тоже

заблудились на его месте, - снова овладел разговором Рогов.
– Если бы не твоя жена, Гартен, мы бы и искать-то тебя не стали. Нужен ты нам очень!

– К-как жена?
– не понял Гартен.
– Какая жена?

– Вы видите, он еще спрашивает, какая жена!
– ужаснулся Кон.

– Да что с ним разговаривать, с таким!
– сделал зверское лицо Рогов.
– К нему прилетает жена, хочет повидаться, а он бродит по пещерам. Бедная женщина вся извелась за эти дни. Чего мы только ей не говорили! То он в разведке, то в космическом полете, то... я уж не знаю где.

Гартен сидел, разомлев от тепла и уюта. Он щурился от непривычно яркого света и глупо улыбался. Он уже не слышал, что говорил ему Рогов, а только блаженно следил за тем, как тот открывает и закрывает рот, ходит, жестикулирует.

Он совсем не почувствовал боли, когда Кон вогнал ему в руку десять кубиков какой-то сыворотки. Гартену было даже приятно ощутить прикосновение ватки со спиртом, которой доктор растер укол.

– Наверное, есть хочешь?
– спросил Рогов.
– Что тебе приготовить?

– А что у вас есть?

– Сегодня у нас есть все! Заказывай.

– Если можно, бифштекс. Только с кровью, по-английски.

– Можно. Тебе с луком?

– Ага. Лук не зажаривай, только чуть притоми, чтобы стал сладким.

– Вы видели? Он еще гурманствует!
– возмутился Кон.
– А паштет из солозьиных языков вы не хотите?

– Нет... Не хочу. Только поперчи как следует мясо.

– Будет сделано!
– отозвался Рогов из кухонного отсека, откуда уже слышался шум упавшей сковородки и звяканье ножей.

– Вы бы вздремнули пока, - опять предложил Кон.

Гартен только покачал головой. Он сидел в мягком кресле, закинув голову, и блаженно щурился, глядя в потолок, где ровным, чуть желтоватым светом горели два плафона.

"Почему два?
– подумал он перед тем, как заснуть.
– Раньше здесь, кажется, был только один..."

– Смотри не пережарь, - пробормотал он, проваливаясь в мягкую уютную бездну.

... А потом Гартен увидел жену. Она плакала у него на груди, и рубашка его стала горячей и мокрой. Он бережно снимал губами слезы с ее запрокинутого счастливого лица, но она вырывалась и вновь пряталась у него на груди. Тогда он зарывался в ее волосы, и они пахли точно так же, как он воображал тогда, в пустыне.

Она что-то говорила ему, но он только тихо смеялся и все смотрел на нее, на высокие потолки тетраэдра, на мягкую мебель и на букетик настоящих левкоев, который она привезла с собой. Гартен чувствовал, что понемногу слабеет. Наверное, это было от счастья, сытости, ощущения безопасности. Он попросил, чтобы она дала ему чего-нибудь выпить. Она нашла немножечко коньяка, самую чуточку. Он даже не выпил этот коньяк, а просто слизнул языком и размазал по небу. И еще больше ослабел от этого.

Несколько раз врывался Кон и грозил, что отправит ее на Землю, если Гартен сейчас же не ляжет в постель.