Желтый камень Зират
Шрифт:
Рыночная площадь была обнесена невысоким глинобитным забором. Посреди площади ходила по кругу старая лошадь и вращала колесо, к которому были прикреплены специальные сиденья для желающих прокатиться.
Пожилые хаддахские дамы, которым в день Весеннего Неистовства Инанны полагалось пускаться во все тяжкие, сидели на пятках кружком, уронив покрывала на плечи и распустив седые волосы, и пели слаженным хором. Лишь на самых высоких
— А как ты купишь еду, — заныл Кода снова, — у тебя денег нет. Ты сам беглое имущество.
— Молчи, нечистая сила, — прошептал Исангард.
Оборвав пение, старушки, как по команде, поднялись и дружно уселись на колесо, с хохотом выгоняя зевак. Лошадь дернулась и пошла быстрее. Лихо взвизгивая, дамы понеслись по кругу.
К забору, грохоча и разваливаясь на хочу, подкатила телега, и неряшливый старик начал торговать с нее холодным кислым молоком и лепешками. Кода, ерзая от жадности, глазел на эти сокровища.
— Ты умеешь красть? — спросил он Исангарда, облизываясь.
— Только грабить, — был ответ. — А что случилось?
— Да я есть хочу, — напомнил Кода.
— Веди себя потише, — сказал Исангард, склонившись к его уху. — Ты ведь не хочешь, чтобы меня побили камнями за то, что я вожусь с нечистой силой?
Кода замолчал. Исангард достал из кармана две серебряные монеты — те самые, что остались у него после сделки с людьми черных шатров. И скоро уже Исангард и Кода сидели вдвоем на корточках на глинобитном заборе, как две потрепанные вороны, и уплетали лепешки, запивая их кислым молоком.
Облезлый пес сверлил их умоляющими глазами, развесив уши, страдальчески сдвинув желтые точки бровей и умильно растянув пасть.
— Хорошо работает, — похвалил Исангард, — профессионально.
Он отломил кусок от своей лепешки. Пес поймал кусок на лету и проглотил, только зубы лязгнули.
— Все, — сказал ему Исангард, — больше не дам.
Пес был умным, опытным побирушкой и, ничуть не обижаясь, удалился, шевеля опущенным хвостом.
Небо мутнело — сперва от жары, потом от влаги. Собирался дождь. Темнело. Гуляющие расходились по домам. Старую лошадь выпрягли из колеса и увели.
Только двое бродяг не знали, куда им деться от дождя. Они так и остались сидеть на заборе, когда хлынул ливень. Холодные струи поливали дома и цветущие деревья, заползали за шиворот. Кода поспешно затолкал в рот остатки своей лепешки, чтобы не размокла.
— Я Пустынный Кода, — сообщил он горестно. — Мне сыро.
— Если бы у меня был сейчас желтый камень Зират, — сказал Исангард, — мы не сидели бы на заборе под дождем.
— О, не жалей, — отозвался Кода, шмыгая носом. — Ты получил кое-что взамен.
— Чудесный меч, — согласился Исангард.
— Меч, И город Хаддах. Реку и дождь. Весь мир. Ты теперь свободен, ну и дурак же ты, Исангард.
Дождь все не прекращался. Исангард и Кода сидели, скорчившись, на мокром дувале, и слушали гром, гуляющий по небу.
— Холодно, — пробормотал наконец Кода. — А тебе не холодно, Исангард?
— Ну вот еще, — ответил упрямый алан. — Сейчас лето. Летом тепло.
Толстый жрец под навесом устроился поудобнее и задремал, убаюканный ровным шумом дождя.
Исангард смотрел, как вода стекает с клинка, и надпись то расплывается, то вновь читается ясно. «Я Атвейг, подруга Исангарда». Хорошо, что Кода заставил его отдать драгоценность законной владелице. Зачем им часть силы Зират? Разве не сказано, что чужая сила гибельна?
Неожиданно Исангард сообразил, что Кода не мог видеть, как он берет камень из тайника. Ведь Кода тогда еще спал.
— Слушай, малыш, — начал Исангард. — Эй, Кода…
Высунув язык, Кода ловил крупные капли дождя.
— Скажи-ка, как это ты узнал, что желтый камень Зират у меня?
Кода повернулся к нему, туманно глянул сквозь пушистые светлые ресницы.
— А ты еще не догадался, человек? Я умею читать мысли.
— Читать мысли?
— Ну да. Если сосредоточусь, конечно.
Исангард задумался. Может быть, использовать таланты Коды? Например, при карточной игре… Получить власть над людьми…
— Ну, тогда расскажи мне… — Он посмотрел в конец улицы, где под полосатым навесом недовольно заворочался толстый жрец. — О чем, например, думает вон тот господин?
Кода бросил взгляд на жреца и поморщился.