Желтый жук
Шрифт:
— Так как же насчет вашего дедушки? — с нетерпением спросил Стивенсон, который также весьма опьянел.
— О чем я и гутарю. Дедушка мой был ублюдком, следовательно, и сыновья его и внуки… — запинаясь от такого количества ублюдков в одной фразе, говорил Сильвер, — были ублюдками тож… Вы представить себе не можете, какими мерзавцами были эти пираты, коих в последнее время стало принятым весьма и весьма романтизировать. Просто диву даешься, почему рядового человека так тянет ко всему криминальному! Ничего романтического
Когда Сильвер закончил свою историю, свечи сгорели на три четверти, а чистая стопка бумаги, лежавшая по левую руку молодого писателя, превратилась в стопку исписанную, грязную и неровную — по правую руку.
— Премного вам благодарен, сударь, — сказал он. — Вот ваши пять фунтов. Я, конечно, понимаю, что такие деньги — это слишком щедрое вознаграждение за столь вздорную историю, но все же, учитывая ваше здоровье…
— Вот именно! — воскликнул Сильвер. — С вас еще четыре шиллинга, в счет моих дорожных расходов, как было оговорено в письме.
— О, простите! Вот ваши шиллинги. Однако… — писатель встал и прошелся по комнате, скрипя досками. — Еще одну минуту… Это я так, между прочим. Мне бы очень помогла эта карта, о которой вы там упомянули. Видите ли, писать роман, не зная местности… Я бы заплатил вам еще пару шиллингов, если бы вы отдали мне карту. Ведь карта существует? Она у вас собой, правда?
Сильвер недоуменно посмотрел на Стивенсона:
— Вы имеете в виду карту острова?
— Ну да! — щелкнул пальцами писатель, — Того самого острова. Мне нужно… Для работы над книгой.
— Вы имеете в виду, — тихо сказал Сильвер, — карту того самого острова, где мой дедушка нашел сокровища?
— Конечно!
— Карту с географическими координатами этого острова?
— Ну да, а разве бывают карты без координат?
— И всего за два шиллинга?
Сильвер засунул руку глубоко за пазуху и извлек на свет небольшой свиток.
— Два шиллинга за вот это?
— Ну, допустим, за три… — проговорил Стивенсон, сглотнув. — Сколько может стоить кусок пергамента?
— Пятьдесят, — не сморгнув глазом, сказал Сильвер.
— Хорошо, какой может быть разговор. Многовато, конечно, но что поделаешь. Вот вам еще два фунта и десять шиллингов. В память о дедушке.
— Пятьдесят фунтов, сэр!
— Что? Фунтов? За старый кусок пергамента?
— Но он же нужен вам для работы, а работа — это святое дело. За книгу вы получите в сто раз больше. В тысячу раз больше, подумайте! Ваши дети и внуки будут стричь купоны с этой книги. Если, конечно, ее толково написать.
— Покажите мне карту.
Сильвер развернул свиток на столе и разгладил огромной ладонью. Стивенсон с минуту рассматривал ее.
— Что
— Сегодня, — сказал Сильвер. — Это копия. Я снял ее нынешним утром с настоящей карты и прошу за этот листок бумаги пятьдесят фунтов и не пенса меньше.
— Но у меня нет таких денег! — в отчаянии воскликнул Стивенсон.
— Нет, и не надо, — сказал Сильвер и свернул карту.
— Постойте! Дайте-ка я еще раз взгляну…
— Не стоит. Остров вы видели, надеюсь, этого достаточно, чтобы написать роман.
— Вздор! Я не собираюсь писать никакого романа. Я журналист, пописываю немного стихи… Не нужен мне никакой роман.
— Вы просто хотели заполучить карту?
— Ну да, собственно… Что скрывать? Я бы продал этот дом, нанял судно и отправился на остров, где, как вы утверждаете, еще закопан значительный клад серебра.
— Нет, сэр. Лучше вы напишите роман. Вот он, ваш клад — эти листы на столе.
— Мистер Сильвер! — сказал Стивенсон. — Отдайте мне лучше карту.
— Нет, мистер Стивенсон. Пишите-ка лучше роман. И скажу вам откровенно: нет там никакого серебра.
— Как нет? Вы же только что сказали, что там оставалось серебро.
— Оставалось, но только полвека назад. Мой дедушка вернулся на остров, выкопал его, построил себе дом в Девоншире, женился, народил детей и мирно закончил свои дни. Вечерами у камина он рассказывал пиратские истории. По воскресеньям ходил в церковь и молился Богу. Вот и все. Так что, пишите роман и не думайте о сокровищах.
Сильвер встал, оперся на костыль и надел шляпу.
— Пиастры! Пиастры! Пиастры! — раздался вдруг откуда-то истошный вопль.
Это было столь неожиданно, что Сильвер вздрогнул:
— Бог мой! Кто это?
Стивенсон рассмеялся:
— Не волнуйтесь. Это всего лишь мой попугай. Проснулся, малыш. Вот, посмотрите.
Стивенсон прошагал в угол, отворил клетку, которую прежде не было видно за деревянной колонной, и на пальце принес большую забавную птицу.
— Пиастры! — крикнула она, вдруг вспорхнула и уселась Сильверу на плечо.
— Пиастры! — крикнул попугай прямо ему в ухо.
— Я купил его в прошлом году, у торговца на… — Стивенсон вдруг замер. — Невероятно! Да с вас можно просто писать картину: вы с попугаем на плече. Восхитительный образ. А скажите-ка, любезный, извините за бестактность, где это вы потеряли ногу? И глаз?
— Нигде не потерял, — вздохнул Сильвер. — Просто я таким родился. Дедушка, видите ли, слишком много пил рому. И отец, соответственно, тоже.
— Вы знаете, это просто чудесно. Одноногий, одноглазый и с попугаем на плече. Извините за грубость, но я очень взволнован. Пожалуй, я и вправду напишу какой-нибудь роман. Так, на всякий случай, вдруг напечатают.