Жемчуг Кархайма (Ричард Блейд, Странствие 7)
Шрифт:
Словно бы со стороны он услышал стук крови в висках, заглушивший первых предвестников головной боли В следующий миг адмирал, советник, телохранитель исчез, испарился, превратившись в дикого зверя, охваченного пламенем страсти, неутолимого желания овладеть столь же дикой и прекрасной самкой. Опрокинув Айолу на постель, он торопливо расстегнул пояс. Девушка нежно провела ладонью по его лицу и прошептала:
– Скорее, мой Черный Брат... Я хочу обнять тебя, а потом - потом уснуть... только уснуть. Я так устала...
– ее руки ласкали нагое тело Блейда, глаза подернулись туманом.
Внезапно
Наконец Айола, встрепенувшись, чуть приподняла бедра, и Блейд начал ритмично двигаться в такт с ее послушным телом. Движения ее все ускорялись, потом мышцы напряглись, затрепетали, острые белые зубки впились в плечо разведчика, и он услышал блаженный вздох.
Через секунду она спала. Блейд вытянулся рядом на просторной кровати, чувствуя, что и его охватывает дремота. Неужели он так утомился? Конечно, препирательства на совете стоили немалых сил... Ничего, к ночи он успеет отдохнуть...
Но все же странно... Как быстро уснула Айола! Тоже устала? Или они выпили слишком много вина? Пурпурного вина с чуть заметной горчинкой, которое прислал Ратаг?
Ратаг... Ринвел... зеленая жемчужина... тайна... Слова крутились у него в голове, постепенно превращаясь в неразборчивое бормотание, в мерный гул прибоя; наконец они смолкли совсем. Ричард Блейд спал, сморенный усталостью, вином и сонным зельем.
* * *
В щель между занавесями проник солнечный луч и, шаловливо скользнув по лицу Блейда, разбудил разведчика. Он сел, потягиваясь, потом прислушался: во дворце царила тишина. Лишь негромкое дыхание Айолы раздавалось рядом; глаза девушки были закрыты, темные локоны рассыпались по подушке,
Ратаг. Ринвел... зеленая жемчужина... тайна... ночь. Ночь! А сейчас уже утро! Правда, раннее - штора, прикрывавшая окно, чуть начала розоветь.
Блейд потряс Айолу за плечо. Веки девушки поднялись, некоторое время она смотрела на него непонимающими глазами, потом сонно улыбнулась.
– Вставай, малышка!
– Скатившись с кровати, Блейд натянул штаны, набросил безрукавку.
– Кажется, мы проспали самое интересное!
– Он был уже на полпути к двери.
– Ратаг, мерзавец, чего-то подлил в вино!
– Я сейчас...
– Айола приподнялась в постели.
– Беги в зал, - Блейд махнул ей рукой.
– А я проведаю старика в подвале!
Торопливо застегивая пояс с клинком, он помчался вниз по лестнице.
Тесная каморка, еле освещенная догорающим факелом... Низкие своды, стены из серого потемневшего гранита... Цепи, протянутые от массивных бронзовых колец... В цепях - бессильно обвисшее тело старика; из груди его с хрипом вырывалось прерывистое дыхание. Ни Ратага, ни Аталира, ни важного хозяина "Сокола"... Впрочем, что касается двух последних, Блейд не сомневался, что им тоже был преподнесен кувшин
Он перешагнул порог, всматриваясь в того, кто три дня назад был грозным властителем Кархайма, и споткнулся. Глянув вниз, Блейд похолодел; на полу валялся абордажный крюк, закопченный и залитый кровью. Рядом - кувшин с водой; видно, Ратага мучила жажда. Да, помощник Айолы не шутил, поклявшись, что заставит герцога разговориться! Вот только выслушивать его признания он собирался в одиночку.
Блейд поднял с пола кувшин и выплеснул воду в лицо старику. Герцог закашлял, шевельнулся, пытаясь поднять голову, но сил не хватило. Он снова уронил ее на грудь и слабо застонал. Судя по всему, жить Ринвелу оставалось недолго.
– Где... где этот?..
– Блейд схватил умирающего за плечи и с силой встряхнул.
– Он давно ушел?
– Нет...
– шепнули бескровные губы. Потом герцог все-таки поднял голову. Лицо его оставалось нетронутым, лишь на месте левого глаза темнела пустая впадина.
Разведчик ждал. Наконец Ринвел отчетливо произнес:
– Ушел... недавно... Превращается в бессмертного...
– губы старика подергивались, словно он пытался изобразить усмешку.
– Значит, твой жемчуг в самом деле продлевает жизнь?
– в голосе Блейда прозвучало удивление.
– Правда, - Ринвел с трудом сосредоточил взгляд на лице стоявшего перед ним ховестара.
– Если знаешь как...
– по телу старика пробежала судорога, взгляд помутнел. Блейд снова встряхнул его.
– Говори же, говори! Клянусь Святым Кругом, этот... этот, который замучил тебя, получит сполна за все!
Вновь послышался стон, и герцог, не поднимая головы, с трудом выдавил:
– Хорошо, я скажу... но я... я сам с ним рассчитался... сам...
– Что надо делать с жемчугом?
– медленно произнес Блейд, не обращая внимания на последние слова. Кому страшны угрозы умирающего?
– Носить на теле... день - под сердцем... день - у печени... день - на виске...
– герцог судорожно вдохнул, замолчал и с неожиданно просветлевшим лицом добавил: - Ни к чему тебе это, ховестар... уже ни к чему... Приятель твой... знает лучший способ... Поди спроси... если успеешь...
– тело его странно напряглось, будто рванувшись из цепей, голова запрокинулась, глаз закрылся.
Блейд вынул из кольца в стене факел, поднес к лицу Ринвела. Да, этот человек был стар, очень стар! Сто лет или больше... Трудно сказать... Во всяком случае, он пережил и своих детей, и внуков, и правнуков. Пережил всех, чтобы погибнуть в мрачном подвале собственного дворца от безжалостной руки случайного проходимца...
Выскочив в коридор и перепрыгивая через три ступеньки, Блейд ринулся в зал вчерашнего совета. Сабля била его по бедру, увесистый мешочек давил на ребра, в висках ощутимо стреляло.
Он вихрем промчался по широкой галерее первого этажа, колотя в двери,
– Вставайте! Все сюда!
– голос его гулким эхом грохотал под сводчатым потолком, и по топоту за спиной он понял, что ховестары мчатся следом. Он не стал оборачиваться, а, оттолкнув часовых, влетел в комнату. Бокал на столе был пуст.