Жемчужина гарема

Фэйзер Джейн

Боб покачал головой, но обсуждать эту тему дальше было уже невозможно. Английские солдаты, охваченные паникой, приближались к воротам военного городка, и приходилось чуть ли не каждую минуту корректировать огонь.

– Я так и думала, что встречу кого-нибудь из знакомых. – Запыхавшаяся Аннабель взобралась на земляную насыпь. – Кит, очевидно, где-то здесь.

На ней были кожаный костюм для верховой езды и сапоги. Волосы тяжелым узлом лежали на затылке. На плечи Аннабель небрежно накинула отороченную мехом накидку.

– А

почему вы без чадры? – машинально спросил Боб.

Аннабель посмотрела вниз, и ее глазам предстало трагическое зрелище. Разобравшись во всем этом хаосе, она оценила ситуацию и мрачно сказала:

– По-моему, теперь это не имеет никакого значения. Вряд ли вы сможете сдержать афганцев. А когда они ворвутся в ворота… – Аннабель не закончила фразу.

Все было словно в кошмарном сне: преследователи неумолимо приближались. Солдаты, стоявшие на валу, стреляли по ним из мушкетов, но афганцы были как заколдованные. Только кавалерийскому отряду Кита удавалось немного сдерживать врага.

– Сэр, кажется, они отступают! – вдруг взволнованно крикнул часовой.

– Боже, я думаю, он прав! – Колин снова поднес бинокль к глазам. – Да, смотрите, они и в самом деле отступают.

Поток преследователей вот-вот должен был накрыть бегущих англичан и хлынуть в ворота, но именно в этот момент афганцы непонятно почему приостановились.

– Можно взять ваш бинокль? – Аннабель, напрягая глаза, всматривалась в царившую внизу сумятицу. – Спасибо. – Она вернула бинокль Колину. – Это Осман-хан. Он отозвал своих людей. Интересно, по какой причине? Милосердием он не отличается.

– Вы его знаете? – Боб взглянул на нее с любопытством.

Аннабель пожала плечами.

– Я знаю почти всех, в той или иной степени. Разные закутки и портьеры как будто нарочно созданы для подслушивания чужих разговоров. Я знаю, кто из сирдаров самый робкий, а кто – самый могущественный. Осман-хан – один из сильнейших вождей и близкий друг Акбар-хана. – Она опять взяла бинокль. – Я думаю, настало время извлечь пользу из моих познаний. Вы согласны?

– Но каким образом?

– Сражения закончились, – тихо сказала Аннабель. – Вам придется начать переговоры. А мне известно, как ведут их афганцы. Я знаю, как у них работают мозги. Это будет бесценная помощь.

– Не уверен, что Кит с вами согласится, – заявил Боб. – А вот и он.

Аннабель, положив локти на парапет, наблюдала за толпой солдат, которые хлынули в ворота, толкая друг друга. Они напрочь позабыли о субординации и строевом порядке, охваченные паникой и горьким, унизительным сознанием своего поражения. Только отряд Кита, который замыкал шествие, сохранял дисциплину. Правда, кавалеристы в отличие от остальных не провели весь день под яростным, неутихающим огнем противника, не подвергались внезапным бешеным атакам вопящих фанатиков. Их не бросали вновь и вновь на неприступную твердыню. Неудивительно, что в конце концов

большинство солдат, поняв ужасающую бессмысленность происходящего, обратились в бегство, тщетно надеясь таким образом спасти свою жизнь.

В ворота въехал бригадир Шелтон. Прямой как палка, он смотрел куда-то в пространство прямо перед собой, словно не имел никакого отношения к этому позорному смятению. На площади перед казармами бригадир спешился и, не сказав никому ни слова, направился в штаб.

– Жаль его, – прошептал Боб. – Он чертовски хороший солдат, хотя упрям и не слишком умен. И все же Шелтон не заслуживает такого бесчестья.

– Всему виной, феринге, ваше самодовольство, – бросила Аннабель. – Не будь его, такого бы не случилось. Поищу-ка я Кита.

– Лучше бы она этого не говорила, – заметил Боб, которому стало не по себе. – Вроде бы надо возражать ей – ведь противника оправдывать негоже. Но как подумаешь…

– Дело тут не в эмоциях. Ее манера говорить – вот что вызывает раздражение. Кому приятно слышать горькую правду от заклятого врага? Аннабель порой ведет себя как истинная афганка. Ладно, пойду в штаб – послушаю рапорт Шелтона.

– Я с тобой.

Боб и Колин ушли, а у стен военного городка в сгущающихся сумерках еще продолжалась беспорядочная пальба.

Увидев Кита, который распускал своих кавалеристов, Аннабель храбро пересекла площадь и встала в сторонке, дожидаясь, пока он закончит. Потом шагнула вперед, под свет масляной лампы.

– Как дела? – тихо спросила она.

Ошеломленный, Кит резко обернулся:

– Что ты здесь делаешь?

– То же, что и все остальные, – ответила Аннабель, указав на площадь, где кишел народ. – Я была на насыпи вместе с Бобом и Колином.

– Почему ты без чадры?

Аннабель твердо встретила его взгляд.

– По-моему, Рэлстон-хузур, время тайн миновало. Это бессмысленно.

С минуту Кит молчал, потом пожал плечами, соглашаясь с ней.

– Пожалуй, ты права. Нам конец. – Он оглянулся вокруг и покачал головой, недоверчиво и с чувством отвращения. – Шелтон говорил, что наши солдаты уже не способны сражаться. Они пали духом, обессилели от голода, устали от бесконечных оборонительных боев. Этих бедняг не в чем винить. Но Боже правый, я никогда не думал, что увижу, как английское войско бежит поджав хвост!

– Но если бы вы сдали деревню Бехмару без боя, это было бы расценено как признание в поражении. После этого оставалось бы только начать переговоры об отступлении, – заметила Аннабель.

– A y нас и так нет иного выхода, – отозвался Кит неожиданно резким тоном. – И возможно, только приняв неизбежное, мы сумеем сохранить хоть какое-то достоинство.

– Я хочу поговорить с генералом и поверенным в делах, – напрямик заявила Аннабель.

– Нет.

– Мне есть что сказать им. Я знаю такие вещи, о которых они не имеют понятия.