Жемчужина гарема
Шрифт:
К ним подскакал Боб, бледный и расстроенный:
– Вы представляете! Этот чертов временный мост еще не готов, хотя саперы обещали к утру все закончить. Авангарду пришлось сделать привал на берегу. Бог его знает, когда мы теперь сможем переправиться через реку.
Аннабель оглянулась: позади царил полный хаос. Верблюды безутешно тянули вверх свои длинные шеи. На их спинах теснились в паланкинах жены и дети офицеров. Погонщики тряслись от холода, притопывая ногами по мерзлой земле. Носилки и паланкины запрудили всю площадь. Носильщики орали друг на друга, женщины высовывали головы в окошки и отдавали путаные приказы. А дети,
Аннабель взглянула на Кита и безнадежно покачала головой.
– Знаю-знаю… – сказал он. – Шансов у нас нет.
– Ни одного.
– Эй, поменьше пессимизма, пожалуйста! – Боб пытался говорить весело, но не смог скрыть напряженности, ибо и на нем лежала тень дурных предчувствий. – Генерал совсем ослабел. Не знаю, сумеет ли он удержаться на лошади, – продолжал Мэркхем, перестав притворяться. – Вы поедете с ним?
– Да. Для него приготовлен паланкин. Это нас задержит, но мы и так, боюсь, будем тащиться еле-еле. Аннабель, ты тепло одета? – вдруг без всякого перехода спросил Кит.
Что ж, вопрос был вполне уместным.
– Да, в отличие от многих других, – ответила она и чуть было не добавила: «Благодаря Акбар-хану».
Ее кожаные брюки были подбиты кашемиром, а рубашка – мехом. Поверх них Аннабель надела куртку из овечьей кожи с меховой подкладкой и накидку с капюшоном, отороченную мехом. Кожаные перчатки и сапоги тоже были на меху. Да, Аннабель была защищена от холода гораздо лучше, чем Кит и его друзья, не говоря уже о массе других людей, отправившихся в это путешествие. И неудивительно: ведь она экипировалась как настоящая афганка, привыкшая ко всем жестоким сюрпризам своей негостеприимной страны. Акбар-хан хотел, чтобы его Айша отправилась в путь во всеоружии.
– Колонна уже тронулась, – сказала Аннабель, прерывая ход своих мыслей. – Мы, Кит, наверное, должны ехать с генералом?
Покинув военный городок через широкую брешь, проделанную саперами, они увидели, что им навстречу движется ликующая толпа афганцев.
– Боже мой! – прошептал Кит. – Они даже не могут подождать, пока мы уйдем отсюда.
Возбужденные крики победителей резко контрастировали с угрюмым молчанием отступавшего войска. В жилых кварталах военного городка вспыхивало пламя: афганцы грабили, а потом поджигали бунгало. И так продолжалось до тех пор, пока трогательное подобие английской деревеньки не превратилось в пепел.
Только к полудню первые ряды основной колонны, которые следовали за авангардом, пересекли мост. А позади, между каналом и крепостным валом, стоял арьергард, обязанный прикрывать длинный караван верблюдов, еле-еле выползавший из военного городка. Повсюду валялись громоздкие пожитки, уже наполовину занесенные снегом. Люди попросту бросали их, осознав наконец, что им предстоит одолеть долгий путь на морозе. А в военном городке под аккомпанемент диких воплей продолжался разнузданный грабеж и не утихали пожары.
Насытившись мародерством,
Аннабель, ехавшая впереди главной колонны, слышала непонятный шум, ликующие крики и непрерывные выстрелы, которые далеко разносились в кристально чистом морозном воздухе.
– Что там творится, черт возьми? – пробормотал Кит. Изогнувшись в седле, он посмотрел назад, но увидел только хвост колонны, который на расстоянии ружейного выстрела, извиваясь, тащился по тропке.
Аннабель развернула Чарли и крикнула:
– Я съезжу посмотрю!
– Аннабель, вернись! – заорал Кит, но она махнула ему рукой и галопом понеслась в дальний конец каравана. – Проклятие! – в сердцах воскликнул Кит: сам-то он не имел права покинуть генерала. – Ей придется скакать добрых три мили.
– Она справится, – успокаивал его Колин. – Лошадь не подведет. К тому же Аннабель больше похожа на афганку, чем на англичанку… если, конечно, не приглядываться.
Тем не менее тревога не отпускала Кита. Но что делать? Ему оставалось только ждать и надеяться, что у Анны достаточно хорошо развит инстинкт самосохранения.
Аннабель подъехала к самому концу колонны. По обочинам, среди груды пожитков, уже лежали люди, не выдержавшие натиска усталости и холода, безразличные ко всему, что происходило вокруг. Мародеры-афганцы перетряхивали багаж в поисках чего-нибудь ценного, попутно приканчивая ножами упавших сипаев. Вдруг Аннабель заметила лежащую на снегу женщину. А рядом с ней слышался тоненький писк грудного младенца. Какой-то гази уже занес нож над неподвижным телом.
– Ах ты, свинячий сын! – Аннабель поскакала к нему, непристойно ругаясь на пушту с яростью, вполне достойной любого гази.
Услышав эти оскорбления, афганец повернулся. Его глаза вспыхнули. Нож, направленный в шею Чарли, описал в воздухе дугу. Но лошадь отступила в сторону – в точности как обучали в школе верховой езды. Нож упал в снег, и прежде чем гази успел поднять его, Чарли встал на дыбы. Его копыта были сейчас оружием пострашнее кинжала. И гази не стал вступать в неравный бой: кругом было полно более легкой добычи.
Аннабель осторожно спешилась, отлично понимая, что на земле она куда уязвимее. Правда, у нее был стилет. Кит без возражений выполнил ее просьбу и добыл ей оружие. Но Аннабель не обольщалась: тонкий клинок не спасет ее от шимитара или ножа-хибер.
А женщине – это, очевидно, была маркитантка – уже ничем нельзя было помочь. Она не выдержала долгих лишений и теперь лежала на снегу, глядя невидящими глазами в огромный купол неба, который уже начал подергиваться вечерней мглой. Младенец, завернутый в тоненькое одеяло, весь посинел от холода, из растрескавшихся губ вырывался жалобный писк. Аннабель взяла на руки крошечное тельце и поплотнее запеленала. Как же теперь взобраться на огромного Чарли? Ей всегда подставляли ногу, но здесь помощи ждать неоткуда. К тому же ей мешает ребенок. Неподалеку валялся брошенный кем-то сундук. Подведя к нему Чарли, Аннабель одной рукой бережно прижала ребенка к себе и забралась на сундук, а оттуда – на спину лошади.