Жемчужина Лабуана (сборник)

Сальгари Эмилио

– Я говорю, что он берет ее замуж.

– Ты хочешь обмануть меня?..

– Зачем? Я слышал, что свадьба состоится через месяц.

– Но леди Марианна ненавидит этого человека.

– Лорда Гвиллока это не волнует.

Сандокан закрыл глаза и невольно зашатался. Страшная судорога исказила его черты.

Он подошел к солдату и, пронзительно глядя на него, проговорил свистящим шепотом:

– Ты не лжешь? Это правда?

– Клянусь вам, – ответил напуганный солдат.

– Ты останешься здесь, а мы поплывем на Лабуан, –

взяв себя в руки, сказал пират. – Если я вернусь сюда с победой, я дам тебе столько золота, сколько ты весишь.

Потом решительно повернулся к Янесу.

– Мы отправляемся немедленно!

– Я готов, – ответил португалец просто.

– У тебя все в порядке?

– Остается выбрать людей.

– Возьмем самых храбрых. Борьба будет нешуточной.

– Но нужно будет оставить здесь достаточно сил, чтобы защитить наш остров.

– Чего ты боишься, Янес?

– Англичане могут воспользоваться нашим отсутствием и кинуться на Момпрачем.

– Они не осмелятся.

– Я не уверен в этом. На Лабуане достаточно сил, Сандокан. Рано или поздно, но это случится.

– Они найдут нас готовыми к отпору. И посмотрим тогда, кто сильнее: тигры Момпрачема или леопарды Лабуана.

Сандокан собрал свои отряды, набранные из самых воинственных племен Борнео и островов Малайского моря, и выбрал из них девяносто человек. Это были самые крепкие, храбрые и отчаянные из пиратов, настоящие морские дьяволы, которые по одному знаку его, не колеблясь, готовы были ринуться на форты Виктории, этой цитадели Лабуана.

Потом он подозвал Джиро-Батола и сказал тем, кто оставался для защиты острова:

– Вот человек, сражавшийся доблестно, и единственный, кто остался в живых в нашей несчастной экспедиции на Лабуан. Во время моего отсутствия подчиняйтесь ему, как мне самому. А теперь выходим в море, Янес.

Глава XVI

Экспедиция против Лабуана

Девяносто человек сели на прао; Янес и Сандокан заняли места на самом большом и прочном, несущем двойные пушки и полдюжины спингард. Кроме всего прочего, корпус этого корабля был обшит железом.

Небо было ясное, и море гладкое, как масло, однако на юге появилось несколько облачков того особенного цвета и странной формы, которые не предвещали ничего хорошего.

Сандокан, который не только был отличным навигатором, но и хорошо чувствовал погоду, ощутил перемены в атмосфере, но они пока что не беспокоили его.

– Если пушки не способны остановить меня, то не остановит и шторм. Я чувствую в себе столько сил, что могу бросить вызов и буре, – сказал он.

– Ты думаешь, будет шторм? – спросил его Янес.

– Да, но он не заставит меня вернуться назад. Он даже может оказаться нам на руку, поскольку при высадке у берега не будет сторожевых кораблей.

– А после высадки, что ты собираешься предпринять?

– Еще не знаю, но я чувствую себя способным на все. Я

готов сражаться с целым полком, если он преградит нам дорогу.

– Если при высадке разгорится сражение, лорд не останется на своей вилле в лесу, а бежит в Викторию, под защиту фортов и кораблей. Разумнее было бы действовать с осторожностью, чтобы захватить там его врасплох.

– Ты думаешь, он сейчас не настороже? Он знает, что я пойду на все, и наверняка окружил свою виллу целым отрядом.

– Может быть, но тогда мы применим хитрость. Возможно, что-нибудь придет мне в голову к тому времени. Но скажи, друг мой, а позволит ли Марианна себя похитить?

– О да! Она мне поклялась в этом.

– И ты отвезешь ее на Момпрачем?

– Да.

– И, женившись на ней, ты будешь держать ее там?

– Я не знаю, Янес, – сказал Сандокан, глубоко вздохнув. – Я не смогу навсегда приковать ее к моему дикому острову, я не хочу, чтобы она жила среди моих тигрят, которые не умеют ничего другого, как стрелять из карабина и владеть абордажным топором. Я не могу подвергать ее постоянной опасности… Скажи мне, Янес, что сделал бы ты на моем месте?

– Но подумай, Сандокан, и о том, что станет с Момпрачемом без его Тигра Малайзии. С тобой он затмил бы Лабуан и все другие острова нашего моря, он заставил бы дрожать тех, кто истребил твою семью, кто угнетает твой народ. Есть тысячи малайцев, даяков, бугисов, которые только и ждут твоего клича, чтобы собраться под знамена Тигра Малайзии.

– Я думал обо всем этом, Янес.

– И что говорит твое сердце?

– Оно обливается кровью.

– И тем не менее ты готов уничтожить свое могущество ради этой женщины.

– Я люблю ее, Янес. Ах! Я бы не хотел быть больше Тигром Малайзии. – И пират в отчаянии сжал голову руками, точно хотел задушить те сомнения, которые терзали и мучили его мозг.

Уже всем было понятно, что приближается шторм. И, действительно, к девяти часам вечера ветер начал дуть с такой силой, что волны запенились барашками и стали яростно биться о борта кораблей. Но пираты приветствовали это радостным криком, нисколько не боясь урагана, который мог стать для них роковым.

И на другой день море оставалось бурным. Длинные волны пересекали его широкое пространство и сталкивались, с ревом заставляя крениться и нырять носом пиратские суда. В небе клубились черные облака, ветер усиливал свои порывы.

Иной капитан, взглянув на это море и это небо, заторопился бы скорее к ближайшей бухте, но Сандокан, зная, что он уже всего в семидесяти или восьмидесяти милях от Лабуана, скорее согласился бы потерять свои корабли, чем задержаться где-нибудь и переждать бурю.

– Сандокан, – сказал Янес, беспокойство которого все нарастало, – смотри, как бы нам всем не оказаться за бортом и не нахлебаться воды.

– Ничего, – отвечал тот. – Наши суда очень прочные.

– Но надвигается настоящий ураган.