Жемчужина Лабуана

Сальгари Эмилио

С горящими глазами, с окровавленной саблей в руке, Сандокан тщетно пытался пробить эту живую человеческую стену, не столько сопротивлявшуюся, сколько мешавшую ему прорваться к Марианне.

Но сопротивление англичан не могло продолжаться долго. Сандокану удалось наконец, бросив своих людей в атаку с другой стороны, взять их всех в окружение.

— Держись, Янес! — загремел он, сметая саблей врага, который пытался преградить ему путь. — Держись, я иду на помощь!

Но в этот момент клинок португальца переломился пополам.

И он оказался безоружным перед озверевшим лордом.

Старый морской волк с торжествующим криком бросился на него, но Янес не растерялся. Он быстро отскочил в сторону, избегнув прямого сабельного удара, и тут же, наклонившись, толкнул лорда головой в живот, повалив его этим на землю.

Они оба упали и тут же сцепились, крутясь среди мертвых и раненых, пытаясь задушить друг друга руками за неимением другого оружия.

— Джон! — завопил старый лорд какому-то солдату. — Убей леди Марианну! Я тебе приказываю!

Обезумевший, израненный в схватке солдат, с залитым кровью лицом, взмахнул своей саблей, готовый выполнить приказ, но не успел.

Сандокан был в двух шагах от него. Молниеносным ударом он свалил англичанина и кинулся к Марианне.

— Моя! Моя!.. — вскричал пират, хватая девушку и прижимая ее к груди.

Он выбрался из гущи схватки и устремился в лес, в то время как его люди расправлялись с последними англичанами.

Лорд Джеймс, отброшенный Янесом к стволу дерева, обессиленный, полуоглушенный, остался один среди трупов людей и лошадей, усеявших дорогу.

Глава 24

ЖЕНА ТИГРА

Полная круглая луна блестела на полуночном небе, посылая свой бледный, прозрачно-голубой свет на темные, таинственно замершие леса, на тихо журчащие воды речки, на отражавшую его золотистыми блестками широкую поверхность Малайского моря.

Мягкий ветерок, насыщенный ароматами ночных цветов, с легким шелестом пробегал по ветвям. Все звуки умерли в ночной тишине: повсюду царили мир и покой. Лишь на палубе судна, скользившего по волнам, слышны были тихие рыдания.

Быстрое судно уже покинуло устье реки и взяло курс прямо на запад, с каждым мигом оставляя позади Лабуан, терявшийся в темноте за кормой.

Только трое бодрствовали на палубе: Янес, который молча стоял у руля, и Сандокан с Марианной поодаль.

Они сидели на носу, в тени больших парусов, ласкаемых ночным ветерком, сидели, глядя в глаза друг другу. Пират принимал к груди прекрасную беглянку и вытирал слезы, блестевшие на ее ресницах.

— Послушай, любовь моя, — говорил он. — Не плачь, я сделаю тебя счастливой, необыкновенно счастливой, я буду твой, весь твой. Мы уедем далеко от этих островов, похороним мое страшное прошлое, и никто не услышит больше ни о моих пиратах, ни о моем диком Момпрачеме. Мою славу, мое могущество, мою кровавую месть, мое громкое имя — все я забуду ради тебя, потому что хочу стать

другим человеком.

Не плачь, Марианна, будущее, которое нас ждет, не будет мрачным, темным и печальным, оно будет сияющим и счастливым. Мы уедем далеко, так далеко, чтобы никогда больше не слышать о наших островах, где мы жили, любили и страдали; покинем родину, друзей, родных. Я подарю тебе новый остров, более приветливый и веселый. Никогда там не будет звучать рев пушек, никогда не прольется ничья кровь. Лишь щебет птиц и веселые голоса детей будут ласкать там наш слух, лишь одно слово: «люблю, люблю» я буду повторять тебе каждый день. О! Повтори же и ты мне это нежное слово, которое я ни разу не слышал за всю мою бурную жизнь.

— Я люблю тебя, Сандокан, люблю тебя, как никакая женщина не любила на Земле! — проговорила она сквозь рыдания.

Сандокан привлек ее к себе на грудь, его губы целовали ее золотые волосы, ее чистый невинный лоб.

— Теперь, когда ты моя, никакое горе больше не коснется тебя! — целуя ее, говорил он. — Завтра мы будем в безопасности на моем неприступном острове, где никто не отважится напасть на нас. А потом, когда опасность пройдет, мы уедем, куда ты захочешь, моя любимая.

— Да, — прошептала Марианна, — уедем далеко, так, чтобы никогда не слышать о наших островах.

Она издала глубокий вздох, который показался стоном, и уронила голову на грудь Сандокана.

— Сандокан, нас преследуют! — сказал ему Янес спокойным тоном, стараясь не встревожить девушку.

Пират обернулся, прижимая к себе невесту, и посмотрел в том направлении, куда ему указывала рука друга, стоявшего на мостике.

— Враг? — спросил Сандокан, нахмурившись.

— Я только что заметил свет: он движется с востока. Похоже какой-то корабль преследует нас и хочет отнять у нас нашу добычу.

— Мы защитим ее, — сказал Сандокан. — Горе тому, кто на это решится.

— Что случилось? — встревожено спросила Марианна. — Милый, почему у тебя такое суровое лицо?..

— Ничего. На палубе становится прохладно. Не лучше ли тебе войти в каюту, Марианна?

— Что случилось, Сандокан? — повторила она, побледнев. — Мой Бог! Неужели за нами гонятся?

— Возможно, — слегка дотронувшись до ее золотых волос, спокойно сказал Сандокан. — Но у нас достаточно пороху, чтобы отбить у них эту охоту.

— Но будет снова стрельба, тебя могут убить.

— Меня! — воскликнул он, покачав головой. — Рядом с тобой я бессмертен.

Крейсер, а это по всей видимости был он, еще оставался за кормой только тенью. Но его мачты уже начинали проступать на фоне ясного неба, а белый столб дыма говорил о том, что он мчится на всех парах.

Сандокан повернулся к Марианне, которая с тревогой смотрела на быстро приближающегося врага.

— Пойдем, любовь моя, — сказал он ей. — Я отведу тебя в твою каюту. Тебе понравится там.