Жемчужина Сиднея

Маршалл Паола

— Я понятия не имел, что это представляет для вас интерес.

— Меня интересует все, — заявил Том. — Особенно это. Вот почему она выглядит так, словно ее морили голодом несколько лет. Посмотрим, что можно сделать.

Впоследствии Роберт Джардин утверждал, что первым в Сиднее узнал о влюбленности Тома Дилхорна в Эстер Уоринг… чем же еще можно объяснить столь необычное поведение?

— На следующей неделе Совет устраивает рождественскую вечеринку для учителей всех городских школ. Можете пойти туда и позаботиться, чтобы ее хорошо накормили, —

предложил Джардин.

— Так я и сделаю, — ответил Том. Не в его обычаях было посещать столь невинные мероприятия, но, чувствуя себя одиноким после разрыва с Мэри, он испытывал необходимость отвлечься.

«Я делаю это не ради мисс Уоринг», — внушал он себе. Да, он пойдет и убедится, что она хотя бы раз поела, как следует. Можно будет слегка растормошить ее, как в прошлый раз, с цыплятами. И вновь обдумать свою немыслимую идею, которая с каждым разом казалась ему все менее немыслимой.

Но первым делом Том собирался выкупить долги Фреда. Он намеревался уничтожить расписки у Ларкина на глазах, чтобы тот не думал, будто Том Дилхорн способен выжимать последние гроши из вдов и сирот, а тем более, из таких полуголодных замухрышек, как Эстер Уоринг.

Джардин проводил его изумленным взглядом. Будь это кто-нибудь другой, а не бессердечный Том Дилхорн, можно было бы предположить, что этот человек питает к девушке нежные чувства. Но, если вспомнить ее облик и прежние увлечения Тома (Мэри Махони была блондинкой с роскошной фигурой), эта мысль казалась не просто невероятной, а полной чепухой.

Что ж, и он, Джардин, способен подлить масла в огонь. Не мешало бы слегка оживить пресную жизнь бедняжки Эстер Уоринг. Стоит шепнуть пару слов ей на ухо, и кто знает, чем все это закончится.

Вечерники были редким событием в пресной жизни Эстер Уоринг, и перспектива посетить одну из них не могла не завладеть всецело ее вниманием.

Все еще ограниченная в средствах, Эстер взяла одно из старых черных платьев своей матушки, прогулялась в гости к Люси Райт, и украсила его очень миленьким кружевом, которое Люси великодушно подарила ей и даже помогла пришить к подолу.

Ее муж заявился в самый неподходящий момент и окинул бедняжку Эстер своим многозначительным взглядом. «Сколько можно испытывать терпение моей слишком мягкосердечной жены?» — было написано в его глазах. Именно по его вине Эстер так редко виделась с Люси в последнее время.

С ним был капитан Паркер. В его присутствии Эстер обычно терялась. Она находила его приятную внешность, светлые волосы и атлетическую фигуру невероятно волнующими. Но мысль о том, что он добр с ней лишь потому, что испытывает к ней жалость, приводила ее в отчаяние.

Однако на этот раз он показался ей таким же привлекательным, как всегда, но слишком молодым и несколько неуклюжим. Его высказывания были скучными и лишенными юмора. Это открытие чрезвычайно удивило Эстер, поскольку прежде она считала его идеалом мужской красоты.

Возможно, причина заключалась в знакомстве

с более зрелым мужчиной… с Томом Дилхорном. Он далек от ее идеала, но в сравнении с ним капитан Паркер кажется зеленым юнцом.

Избавившись от страха перед капитаном Паркером, Эстер заметно оживилась и ответила более приветливо, чем обычно, на его вопрос о том, чем же так сильно заняты прелестные дамы.

Она взглянула ему прямо в глаза и легкомысленно заявила:

— О, капитан Паркер, я иду на очень важную вечеринку, а Люси помогает мне подшить мое роскошное новое платье.

Заметно удивившись, он поинтересовался:

— Что же это за вечеринка, Эстер?

— О, это настолько важное мероприятие, что вас с Френком туда не пустят. Ее проводит Школьный совет для всех учителей, и приглашение получили лишь самые важные персоны, вроде мистера Тома Дилхорна.

Эстер и не заметила, как Том проник и в ее мысли, и в ее слова. Френк, и без того рассерженный, нахмурился еще сильнее при звуках этого имени.

— Ты уверена, что тебе следует идти, Эстер? — сказал он. — Я знаю, что ты работаешь учительницей, но, судя по всему, там будут люди не нашего круга.

Но Эстер уже «понесло».

— Видишь ли, Френк, ты ведь сам наверняка понимаешь, что я теперь тоже «не вашего круга». А там обещают неплохое угощение, и я не могу это пропустить. Люди нашего круга почему-то не торопятся пригласить меня к столу!

Наступила мертвая тишина.

«Что со мной случилось? — подумала Эстер, удивленная собственной дерзостью. — Как я могла произнести это вслух?

Надо уйти, пока Люси меня не выгнала. Теперь Френк запретит ей видеться со мной. А впрочем, ей-то наплевать. Он давно уже у нее под каблуком. И что я находила в этом капитане Паркере? Обычный, милый, добрый… мальчик. Должно быть, разговоры с Томом Дилхорном так плохо на меня повлияли. Эти ужасные мысли лезут мне в голову после каждой встречи с ним».

Обдумывая все это, Эстер распрощалась с Люси, забрала свое ужасное платье, «сделала ручкой» Френку и Стивену Паркеру, глядящему на нее с ужасом, и гордо удалилась.

Несколько мгновение длилось молчание, затем заговорили все разом.

— Ну и ну! — воскликнула Люси.

— О Господи, — произнес капитан Паркер. Ему очень льстило робкое обожание Эстер, столь неожиданно испарившееся.

— Боже праведный! — добавил Френк. — Она стала еще некрасивее чем раньше, и гораздо наглее. Я не хочу, чтобы она навещала тебя, Люси.

— Ну, да, конечно. Да она и сама не придет, бедняжка.

И тут Люси осенило.

— Как вы думаете, она действительно голодная? Может, в этом все и дело. Помешалась от голода? Я должна была что-нибудь ей предложить. Я и не задумывалась о том, на что она живет после смерти Фреда. О, Боже!

— Нет, Люси, причина в том, что она путается с чернью, — печально возразил Стивен. — Раньше она была такой скромницей, хотя и дурнушкой. А сейчас подурнела еще сильнее, да и характер испортился.