Жемчужинка
Шрифт:
Несколько щупалец ему отстригли. Ещё пару изорвали. По телу слегка кровили десяток порезов и колотых ран. В двух местах плоть свисала рваными кусками, и, как вишенка на торте, в боку торчал обломанный кусок от ноги краба. Одного глаза не было совсем, а ещё один сильно повреждён. Одна псевдорука отсутствовала до половины… Досталось головастому по первое число. Даже поболее, чем мне.
Головастик тужился, сжимал кольца щупалец, напрягался… но выходило у него плохо. Закончилась силушка богатырская. А черепаха… черепаха даже не дергалась, лежала индифферентной тушкой и только вращающийся глазик сигнализировал,
– Брось её, - устало попросил я своего пета, - Никуда не денется. Нам с тобой, дружок, надо срочно подлечиться. Особенно тебе. А то, не дай бог, откинешь щупальца и всё насмарку. Так что, ползи сюда, будем употреблять чудесные, но отвратительные на вкус снадобья великой Мими.
– Хозяин, Головастик идёт… - отлепляясь от шеи черепахи, тихо пробулькал он и медленно, печально пополз ко мне.
– Ну, что дружок? Не получилось у нас без преодолевания, а? Пришлось зубами поскрипеть?
Я сидел в кресле-качалке и расслабленно покачивался. Удивительно, но, пожалуй, в первый раз, когда моё изделие именно этого направления осталось цело, находясь в эпицентре событий. Когда всё началось, я именно так и сидел, релаксируя - кач-кач, туда-сюда… Правда чувствовал себя по-другому, а окружающий интерьер выглядел иначе.
Мы уже подшаманили себя эликсирами, алхимическими мазями и примочками всякими, ну, и наша собственная регенерация тикает помаленьку. Моя левая рука аккуратно обмотана мягким и тонким куском ткани, что у нас вместо бинта. Такая же накладка поверх тампона на глазу. Пара нашлёпок на теле. В особо пострадавших местах. Видок у меня, наверное, соответственный. Грязный, измазанный лечебными мазями, перемотанный, голый. Не совсем, конечно, трусы одеты, а в остальном… Ну, не обрабатывать же раны через одежду, глупо, не правда ли?
Чуть в стороне, распластавшись на палубе, отдыхает Головастик. Тоже кое-где обмотанный бинтами и обмазанный мазями, впитывает солнце. Мими, как я уже упоминал, специально разработала для него лечебную алхимию. Внутри головастого, как и во мне, плескалось некое количество сложносочинённых жижек, помогающих регенерации, уменьшающих боль, расслабляющих и бодрящих… Время от времени мой не брезгливый и совершенно неразборчивый в еде пет подбирает уцелевшим щупальцем куски краба, что посимпатичнее, и суёт в рот.
Мы отдыхали. Дел-то, конечно, вокруг было полно, но именно сейчас нам было хорошо и хотелось просто посидеть. Мы выжили, мы победили… Вот и расслаблялись, беседуя о высоком.
– Как в плохом боевике, нас почти убили, а мы нажали на кнопку в последнюю секунду, хе-хе…
– Герои должны страдать… - философски откликнулся Головастик.
– Очень правильное и глубокое замечание, друг мой.
– У краба было много магии, Хозяин. Плохой магии, как раз против моей, - слегка обиженно пробулькал Головастик, - Я сразу "прилип" к панцирю и не мог уйти в нематериальную форму.
– Думаю, Система подстраивала его способности под тебя. Слегка нечестно, да, но запомни, дружок, в мире вообще мало справедливости…
– Он был очень прочный. Очень. Головастик ломал ему ноги, жег своей
– Да, жесткого юнита нам подкинула Система, - не мог не согласится я, - Хорошо, что нам удалось растащить их атаку по времени. А ещё, запомни, дружок, ничего не бывает таким же прочным внутри, как и снаружи. Ничего. Я, по крайней мере, с таким не сталкивался. И прочный крабоид, заглотив связку гранат, только подтвердил мой тезис.
– Если бы я мог прыгнуть ему в пасть в нематериальной форме, тогда рука Хозяина осталась бы цела…- вздохнул Головастик.
– Пустое… Это всё ремонтируется. Главное - сработало! А ты и так молодец, - искренне похвалил я своего пета, - ловко сообразил, как угробить панцирников. Они бы тоже наделали беды, начни таранить «Принцессу».
– Головастик старался, - удовлетворённо побулькал он.
Я поднял взгляд и увидел её! Она шла невесомой походкой, и вся грязь, копоть, загустевшие лужи крови не смели оставить ни малейшего пятнышка на её миниатюрных голых ступнях. Свободный кусок легчайшей и, практически, прозрачной серебристой материи изображал платье на её прекрасном теле. Просвечивало гораздо больше, чем скрывало. Вот зачем такие одеяния носить, когда я в таком состоянии?… И подходила божественная всё ближе и ближе.
– Усни… - ладошка Евы нежно скользнула по заострённой макушке Головастика, и мой боевой пет опал на палубу расслабленной тушкой. Крестообразные зрачки затуманились и потухли, щупальца безвольно раскатились по палубе, тело словно подздулось… Наверное, в первый раз за всю свою недолгую, но насыщенную жизнь Головастик спал по-настоящему, как человек. На все свои четыре глаза, с полным отключением мозга.
Ева подошла ко мне вплотную, окинула меня внимательным взглядом и, ничтоже сумнящеся, взгромоздилась мне на колени!
– У тебя такой вид, - через некоторое время, за которое мы не произнесли ни слова, проронила Ева, - что вроде ты мне не рад, м?
– Что ты, божественная, ещё как рад! Согнулся бы в куртуазном вельми понеже, да боюсь, разогнутся не сумею.
– Ну, настолько напрягать себя не надо, - хмыкнула Ева.
– А я и в ладоши готов похлопать, да вот незадача, одной не хватает.
– Вижу…
Опять помолчали, тихонько покачиваясь. Легчайший ветерок шевелил её локоны, которые, в свою очередь, невесомо щекотали мою щеку. От неё пахло лавандой, очень тонко и возбуждающе. Да ещё и сидела, зараза, так, что мой нос чуть ли не нырял в ложбинку промеж её грудей. Идеальную ложбинку, замечу, совершенных грудей.
– Лицо чего такое надутое?
– продолжала допытываться Ева, заглядывая мне в глаза… э, в глаз… один, - Не улыбнёшься даже?
– Спазмы мышц, вот и не улыбаюсь. Как увидел пасть у краба, весь напрягся по самое немогу, до сих пор не отпустило. А лицо не надуто, а опухло от удара об мачту.
– Больно… - она провела ладошкой по моей щеке.
И столько в этом движение было нежности, столько в голосе участия и заботы, что я сразу же поплыл. Словно хрупкая льдинка на ярком весеннем солнце во мне стали растворятся раздражение, недовольство, даже злость на Еву. Система она там, или не Система.