Жемчужины бесед
Шрифт:
Если приказ о наказании будет приведен в исполнение, то в один прекрасный день царю придется раскаяться, как раскаялся шахзаде Харив за то, что велел убить верного слугу без доказательства вины.
155
В рукописи строка, следующая за стихом: «Но если тело уже лишено жизни», стерта
– А
Рассказ 18
– В книгах преданий сказано, – заговорил попугай, – что в давние времена шахзаде Харив сел на коня, чтобы поохотиться, поскакал по степям и лугам. Стал он опустошать земные просторы и небесные, стрелять серн, куропаток и перепелок. В погоне за дичью он удалился от своих спутников и слуг и, охваченный жаждой, подъехал к дереву, с которого каплями стекала влага. Он решил, что в дереве заключен родник или кто-то сверху льет воду из бурдюка. Подниматься наверх ему было невмоготу, и он, сорвав большой лист, стал держать его под ветвью. Когда капля по капле накопилась вода, шахзаде хотел выпить ее, но сокол с его руки, обладавший прозорливостью, подпрыгнул и лапкой разлил воду. Шахзаде разгневался. Он снова набрал воды, а птица опять разлила ее. Так сокол трижды проливал воду. Хотя шахзаде очень любил сокола, но от жажды у него брызнули слезы из глаз, а внутри разгорелось пламя гнева. Вихрь ярости застлал прахом жестокости глаза милосердия, и он бросил оземь бессловесную тварь, словно каплю воды, спалил ее пламенем смерти – и лишился прекрасного сокола. А потом он посмотрел на дерево и увидел спящего дракона, из пасти которого сочилась ядовитая слюна, капал чистый яд. Когда шахзаде увидел такое, он тут же вскочил на коня раскаяния и скакуна сожаления и поскакал домой, где долго оплакивал своего сокола и поздравлял себя с тем, что остался жив. Но как он впоследствии ни раскаивался и ни сожалел, как ни осуждал торопливость, все было бесполезно.
И лучше теперь царю – да продлится его жизнь – не спешить с моей казнью. Что стоило бы господу – всевышнему и всеславному, могущественному и всесильному, сотворить семь небес и землю в течение часа? Однако он творил их в течение шести дней, как сказано: «Воистину, ваш господь – Аллах, который сотворил небеса и землю за шесть дней» [156] – и все для того, чтобы это послужило примером для людей и уроком для падишахов. Иными словами, в приказаниях и запретах цари должны избрать своим лозунгом медлительность и терпение, начертать на знамени державы слова терпеливости и степенности, не должны дозволять себе поспешность и торопливость в делах наказания и возмездия.
156
Коран, VII, 54
– Так-то оно так, – возразил царь, – но могу ли я простить явное преступление и открытое предательство? Могу ли пренебречь наказанием преступника и возмездием предателю? Чем я смогу оправдывать перед другими царями пренебрежение, попустительство и потакание такому необычному преступлению и проступку? Ведь мудрецы сказали:
Если туда, куда следует приложить горячее клеймо,Ты приложишь бальзам, не будет пользы.157
Калила и Димна, с. 93
– Пусть царь прикажет, – стал умолять попугай, – поставить в саду, рядом с тем деревом, царский шатер, пусть собственной рукой сорвет плод и даст какой-нибудь скотине. Если она околеет, то тогда я воистину потеряю всякую надежду на драгоценную жизнь. Но если же плод окажется сладким и вкусным и подаст весть о жизни вечной, то государь убедится в верности и искренности своего покорного раба, в моей невиновности.
Такое предложение падишаху понравилось, он приказал разбить в саду царские шатры, спустился из дворца и сорвал с дерева плод. Потом он приказал привести дряхлую старуху, которая только по лени не сходила в могилу. Если бы этот плод оказался таким же, как и прежний,
Доведя рассказ до этого места, попугай сказал:
– О Мах-Шакар! Ты оценишь меня и убедишься в моей преданности, когда счастливая и довольная вернешься со свидания с возлюбленным.
Мах-Шакар проворно стала повязываться поясом расторопности, чтобы навестить возлюбленного, но тут:
Сквозь лазурь неба проглянуло утро,Повсюду гордо заиграло солнце.ПОВЕСТЬ о сыне везира, о купце, о деревянном попугае, который умел говорить
На девятую ночь, когда позолоченный павлин солнца полетел в сад запада, когда темно-синий попугай неба прибыл из Хинду-стана востока, Мах-Шакар, выступая словно куропатка, сжигаемая желанием лицезреть возлюбленного, томимая стремлением увидеть любимого, мечтая посетить дом утешителя, пришла к попугаю и попросила разрешения отправиться на свидание.
– Да, – отвечал попугай, – на этот раз нет никаких препятствий и помех. Конечно, надо спешить озарить келью друга лучами твоего света и сиянием радости и превратить ее в цветник. Я же, твой покорный раб, этой ночью не стану рассказывать никаких историй, не стану нанизывать жемчужины сказаний. Вот только хотел сказать вкратце несколько слов в назидание и наставление. Они пригодятся тебе при свидании с любимым, не дадут споткнуться при встрече с ним. Я скажу эти слова, надеясь, что ты выслушаешь их сердцем и во всем последуешь им, ибо они – заглавное предложение жизни и основа всех обычаев благовоспитанности.
– Не премину выслушать, – отвечала Мах-Шакар, – я знаю, что бы ты ни посоветовал, все это ради моей пользы и для успеха дела.
– Суть моих наставлений та, – сказал попугай, – что, когда ты, моя госпожа, встретишься с любимым, когда сердце твое обрадуется беседе и общению с ним, тебе не следует что-либо жалеть ради него, ты должна по мере своих сил стараться угождать ему, быть покорной, словно слуга и раб, и соглашаться со всем, что приятно ему, не проявлять небрежения в служении и смирении, ибо, по законам любви и дружбы, возлюбленная – заместительница супруги, во время неудач и невзгод подруга заменяет супругу, как сказано:
Не всегда опьянение исходит от винограда возлюбленной,Ибо тростниковый сок также опьяняет.Если нет розы, заменит ее благоухание мускуса,Светильник посреди ночи послужит солнцем.Однако мой завет тебе: ни за что не разглашай тайны твоего сердца, не открывай секрета твоих дум. По мере возможности таи их и всячески усердствуй в сокрытии, ибо нет доверия дружбе в наше время, нельзя полагаться на любовь и товарищество в этом мире.
Таи свою повесть, чтобы не знал о ней никто,Будь он из племени Джибраила или из рода Иблиса. [158]158
Стихи принадлежат Абу-л-Ала Маарри (см. Макарим ал-ахлак, с. 187)
А то как бы тебе не пришлось раскаиваться и сожалеть, как тому сыну везира, который поведал жене историю о говорящем деревянном попугае, а она доверилась монаху, своему любовнику. Из-за этого сын везира и жены лишился, и всего состояния.
– А как это случилось? – спросила Мах-Шакар, и попугай начал.