Жемчужная бухта
Шрифт:
Арчер остановился у одной из витрин.
– Здравствуйте, Сунь. Как маленькая внучка?
Мужчина с редкими серебристыми волосами и помятым лицом поднял глаза от жемчужин.
– Арчер! Я скучал по вас. Давно не виделись! – Мужчина почти прыгал от радости. Он достал из кармана поношенный черный бумажник и вытащил оттуда фотографию. – Моя младшая внучка такая же яркая, как солнце, и красивая, как весенняя луна.
Арчер улыбнулся, взглянув на фотографию. Черные глаза новорожденной малышки решительно
– Вы только посмотрите. Настоящий тигренок. – Сунь Сен засмеялся. – Она разорвет своих братьев на кусочки. Мы уже было совсем отчаялись заиметь внучку.
– Мои поздравления, – сказал Арчер. – Вы очень везучий.
Сен усмехнулся, как мальчишка, убирая фотографию на место. Когда Арчер представил Ханну, Сен обменялся с ней рукопожатием. Он смотрел на нее с явным любопытством:
Арчер никогда прежде не приводил женщин на Жемчужную биржу.
– Вы ищете что-то особенное? – спросил Сен, переводя взгляд с Арчера на Ханну и обратно.
– А у вас есть что-нибудь особенное? – парировала Ханна, улыбаясь.
Сен одобрительно рассмеялся.
– Всю жизнь я пылаю страстью к особенным жемчужинам.
– Не правильной формы, как я вижу, – сказала Ханна.
– Круглые жемчужины – так неинтересно, – вежливо ответил Сен, внимательно рассматривая женщину. – Я предпочитаю жемчуг, который взывает к моему воображению, а не к жадности. Фэйт понимает это.
Арчер улыбнулся.
– Еще бы не понимать, – произнес он, а затем стал объяснять Ханне:
– Фэйт – это моя сестра, близнец Онор. Она делает невероятные ювелирные украшения из причудливых жемчужин. Сен – один из ее лучших поставщиков.
– Вы мне льстите, – просто сказал Сен. – Когда-нибудь изделия Фэйт станут так же известны, как украшения Жоржа Фуке или Рене Лалика.
– О-о, – сказал Арчер. – Я вижу, цены растут. Ваши, если быть точным.
Сен улыбнулся.
– Для Фэйт – все только самое лучшее.
– Что в переводе означает – только самое дорогое, – сухо произнес Арчер. – 0'кей, покажите мне что-нибудь интересное.
– Это ей на день рождения, – сказал Сен.
– Рождество наступает раньше.
Сен открыл ящик и вынул отделанную бархатом коробочку.
– Фэйт непременно улыбнется. Когда я увидел это, то подумал о ее глазах. Этот серебристо-голубой…
– Слава Богу, не бриллиант, ѕ пробормотал Арчер, Ханна посмотрела на кольцо на своем пальце и вновь подумала о его стоимости. Конечно, ей не по карману. Ханна немного расстроилась, так как это был первый ограненный камень, взывающий к ее чувству прекрасного так же сильно, как чудесная жемчужина.
– Вот так. – Сен подошел к стеклянному прилавку, поставил на него коробочку и осторожно ее открыл. В складке бледно-голубого атласа покоилась полукруглая причудливая
– Могу я? – спросила Ханна, протянув руку к жемчужине.
– Конечно.
Взяв жемчужину, Сен положил ее на ладонь Ханны.
– Прохладная, гладкая. Тяжелая, – пробормотала Ханна,. – Она либо натуральная, либо культивирована в раковине, которая на несколько лет потерялась. Больше напоминает натуральную. Блеск ее скорее всего вызван пресной водой.
– Я должен был догадаться, что вы в жемчужном бизнесе, – уныло протянул Сен. – Это чудо родилось в маленьком заливе на юге. Я никогда не видел такого оттенка.
– Я тоже, – согласилась Ханна.
– Пресноводные жемчужины юга известны своими местными цветовыми различиями, – сказал Арчер. – Но вы правы, Сунь. Я не встречал ни одной такого оттенка.
– Учитывая ее редкость, цена вполне приемлемая. Две тысячи долларов.
– Шестьсот – приемлемая цена, – возразил Арчер.
– Плюс одна тысяча. Получается тысяча шестьсот.
– Не надо наглеть.
– Извините? переспросил Сен.
– Спросите Ханну. Семьсот.
– Но ее редкость…
– … делает ее несовместимой с другими, – отрезал Арчер. – Такую больше не найти. А редкий оттенок потеряется рядом с оправой. Она будет выглядеть как мел. Восемьсот пятьдесят – и я ухожу.
– Вы меня разоряете, – сказал Сен, страдальчески глядя на него. –Подумайте о сбережениях на колледж для внучки.
– Не верь ему, – сказал Арчер Ханне.
– Я и не собираюсь. Но я верю, что эта жемчужина великолепно гармонировала бы с розовым золотом. Как арктическая луна с рассветом.
Сен обернулся и спросил:
– Вы тоже дизайнер, как Фэйт?
– Нет. Я просто люблю жемчуг, – ответила Ханна.
– Девятьсот, – решился Сен, не сводя глаз с Ханны. Арчер вздохнул:
– Девятьсот.
Они обменялись рукопожатием.
– Я могу вам еще кое-что показать, – сказал Сен. – Но не для продажи.
– Это успокаивает.
Сен засмеялся и пошел назад к столу. Вытащив другую бархатную коробочку, он открыл ее, и их взорам предстала жемчужина, большая, как земляной орех, и черная, как полночь. Радуги кружились в водовороте под ее поверхностью.
– Поразительно, правда? – произнес Сен.
– Не для продажи? – переспросил Арчер. Его голос не выдал волнения.
– Я продал ее сегодня. Я бы показал вам ее шесть недель назад, но не нашел вас.
Ханна постепенно приходила в себя. Но взять жемчужину в руки не посмела, так как боялась, что ее выдаст дрожь пальцев.
– Несколько минут назад один джентльмен из Гонконга увидел ее и купил. Сразу же, – продолжал Сен. – Как только его банк пришлет по факсу подтверждение, он станет владельцем жемчужины.