Жемчужная Тень
Шрифт:
Я держалась как ни в чем не бывало, наговорила ей всякой чепухи, но при этом видела: она поняла, что я не настолько откровенна с ней, как хотелось бы. Теперь в той части расклада, которая говорила о ее тайном «я», я читала, словно в книге, что моя клиентка — ясновидящая.
Теперь я иначе воспринимала и другие части ее расклада — к примеру, ее известное «я». Становилось ясно, что ее привлекательность, худоба и аристократизм далеко не так бесхитростны, как казалось, когда она хлопотала у надворных построек или мыла огромные кастрюли в просторной, отделанной камнем кухне. Взгляд
Я наговорила ей немало хорошего, в том числе и малую толику вполне вероятных событий.
— Вы надеетесь, — продолжала я, — увидеть в гостях рослого бородатого человека, если не ошибаюсь, англичанина, увлеченного садоводством… — И вдруг я получила от карт мадам Дессэн строгое предостережение, касающееся сада.
— Это Камилло, он подрабатывает у нас, — подсказал встревоженный муж. — Пять дней назад он уехал и уже давно должен был вернуться. Но ведь он итальянец…
— Ален! — укоризненно воскликнула мадам Дессэн. — Дай мадам Люси договорить.
Я продолжала, уже ничуть не сомневаясь, что сердце мадам Дессэн отдано этому гостю. Скорее всего он ее ровесник, вероятно, американец или англичанин (мог быть и немцем, но весьма маловероятно, чтобы женщина в возрасте мадам Дессэн, да еще с таким характером, как у нее, обзавелась немцем-возлюбленным). Навстречу этому роману она неслась на всех парусах. Я уже знала, что ее возлюбленный гостил в шато, когда был еще женат — возможно, как и сейчас, — и был определенно богат. Это увлечение грозило катастрофой дому и семье мадам.
Все это я увидела в картах, и мадам Дессэн поняла, что я все вижу. О чем она не подозревала, — или же не желала признавать в порыве чувств, — так это о том, сколько забот и тревог сулит ей этот путь. А для ее мужа, хотя и ему случалось изменять ей, этот роман должен был стать источником горечи и обид.
— Возможно, вы даже не подозреваете о том, чем может обернуться для дома появление этого гостя, — продолжала я и объяснила, что гость беден, а также предупредила о непредвиденных расходах. Услышав это, муж заметно воспрянул духом, а я заключила: — Завтра вы получите очень важное письмо от родственника. — Это было одно из немногих известий, которые я узнала от карт мадам Дессэн и предпочла в точности передать ей. Мне казалось, вреда от него не будет, тем более что муж подхватил:
— Наверное, от нашего сына Шарля!
Мадам Дессэн снова воскликнула:
— Ален, не перебивай!
— У меня все, — объявила я.
Мадам Дессэн посмотрела поверх моего плеча.
— Сюда идет супруг мадам, — неопределенным тоном высказалась она. Обернувшись, я увидела приближающегося Реймонда. Очевидно, он только что поссорился с Сильвией, которая, покидая комнату, жизнерадостно улыбалась, и только злобный взгляд исподлобья непоправимо портил ее вид.
На следующий день я уехала, убедившись, что напряженная атмосфера в кругу моих женатых друзей стала для меня невыносимой. Когда я попросила передать мадам Дессэн,
Пока мой багаж грузили в такси, из шато вслед за мной выбежал Реймонд. От волнения он был не похож сам на себя. Я вдруг поняла, что без бороды он выглядел бы красавцем.
— Люси, — повторял он, — Люси…
— Извини, Реймонд, но мне пора.
Он никак не мог подобрать слова, а я думала, что с его стороны очень любезно посочувствовать мне и пожалеть о том, что я пережила столько неловких минут, наблюдая, как распадается чужой брак.
— Люси…
— Передай мои извинения Сильвии, — попросила я. — Она все поймет.
В последний раз я видела Реймонда, когда он смотрел вслед моему уезжающему такси.
Необходимость спешно менять планы на отпуск оттеснила в дальний угол памяти все мои воспоминания о живописном шато, кроме физических. Через неделю я вернулась в Лондон и занялась собственной жизнью. О мадам Дессэн и о том, как я гадала ей на картах, я не вспоминала много лет, но все подробности этого события хранила в глубине памяти на случай, если они еще когда-нибудь понадобятся.
В следующем году я услышала, что Сильвия и Реймонд наконец расстались; мне говорили, что Сильвия снова вышла замуж — за социального работника намного моложе ее, а Реймонд после развода бросил прежнюю работу и поселился за границей. «Заграница» — растяжимое понятие, слухи, доходившие до меня, были слишком неопределенными и расплывчатыми, чтобы принимать их во внимание, тем более что мне хватало и своих забот. Изредка я вспоминала, как вместе с друзьями побывала в прекрасном шато, и неловкость, которую я при этом испытывала, омрачала мои воспоминания. Лишь гораздо позднее я узнала, что они задержались в том шато еще на неделю.
Не так давно я случайно встретилась с месье Дессэном. Поначалу я не узнала его, увидев в Баден-Бадене невысокого морщинистого старичка, идущего со стороны Шварцвальда. Должна сказать, что в прогулках по Шварцвальду нет ничего из ряда вон выходящего, потому я и не придала особого значения тому, что вижу. Более того, месье Дессэн был в бежевом, а бежевое в Баден-Бадене носят и мужчины, и женщины. Их одежда бежевая, обувь бежевая, лица бежевые, и это единообразие смотрится весьма приятно.
Но на следующий день я увидела этого же человека, одиноко сидящего в столовой моего отеля. И даже в этот момент он не показался мне знакомым: я лишь отметила, что он бросил в мою сторону пару кратких, но явно заинтересованных взглядов.
Тем же вечером я сидела в общем холле отеля, перебирая карты. Я была одна, но ждала завтрашнего приезда подруги. Я тасовала карты и сдавала их привычным способом, который на первый взгляд кажется беспорядочным; предсказать собственную судьбу я не могла, но карты не давали мне покоя. Я тасовала их, сдавала, смотрела, что получается в итоге, и постепенно мои мысли обрели форму, как если бы карты стали своего рода причастием, «внешним видимым проявлением внутренней духовной благодати», как гласит традиционное определение.