Жемчужная тропа

Вулф Энн

– Что-то я не пойму, чего здесь смешного… – недовольно посмотрела на него Кортни. – По-твоему, заботиться о своем здоровье глупо? Проще ходить к врачу, чем застраховать свой организм от болезни?

– Извини, что не угодил… – сдерживая улыбку, ответил Морис. – А с врачами ты не по адресу… Последний раз я был в лапах у этих садистов шесть лет назад. Когда сломал себе ногу. Просто мне казалось, что лечение ароматами – это прошлый век. Или что-то из области, далекой от реальности…

– Сам ты – прошлый век, умник. А что касается реальности – ближе некуда… Сколько раз я лечила свои болезни с помощью масел… Тебе и не снилось… Так что не знаешь – не говори.

– А я и не говорю.

– И

не смейся… Я же не смеюсь над тем, что все твои руки увешаны этой плетеной ерундой…

Морис улыбнулся. Его руки действительно были увешаны узорчатыми фенечками, сплетенными из разноцветных ниток заботливыми руками.

– Это фенечки, – поправил ее Морис. – Такие хиппи носили…

– Но ты, насколько я понимаю, не хиппи, – нахмурилась Кортни. – Так зачем же ты их нацепил?

Зачем? Если бы сам Морис мог ответить на этот вопрос… Все фенечки были сплетены разными женщинами. Теми женщинами, с которыми у Мориса были серьезные отношения. Правда, серьезными их можно было назвать только соотнеся с прочими, мимолетными связями, которых в жизни Мориса было так много, что всех он не упомнил бы, даже если бы специально постарался… А эти плетеные украшения… Он и сам не знал, зачем просил своих недолгих возлюбленных заниматься этим делом. Морису были приятны эти подарки, пусть даже сделанные по его просьбе…

– Мне нравится, вот и все, – сухо ответил он Кортни.

– Только и всего? – В ее голосе слышался подвох.

– Ну… В каждой из них – частичка дорогого мне человека, о котором я буду помнить всегда…

– Какой сентиментальный ловелас, – язвительно усмехнулась Кортни. – Это у тебя коллекция? Сколько женщин, столько этих плетеных штучек?

– Ты что, пытаешься меня осуждать?

– Никоим образом. Просто мне смешно смотреть на сентиментального ловеласа. Как и тебе – на девушку в трейлере, которая лечит себя эфирными маслами.

– Значит, таким тонким образом ты пытаешься преподать мне урок: не смейся над другим, если не хочешь, чтобы смеялись над тобой? – поинтересовался Морис.

– Вроде того… Но насчет фенечек мне действительно было интересно. Это все твои женщины?

– Нет, если тебя это так интересует. Это подарки тех женщин, с которыми у меня были серьезные отношения.

– Оказывается, господин ловелас знает, что такое серьезные отношения… – не унималась Кортни.

Мориса Митчелла сложно было довести до белого каления. Но Кортни это почему-то удавалось без труда. Он почувствовал, как внутри обозначились всполохи досады.

– И с чего только ты взяла, что я ловелас? – Он даже поморщился, произнося последнее слово. – Ты ведь не знаешь обо мне ровным счетом ничего. Кроме того, что ты летишь на женщин, как муха на мед.

– Отличное сравнение, ничего не скажешь… Очень точно характеризует мой внутренний мир…

– Очень точно характеризует манеру твоего поведения с женщинами… – Кортни сгребла со стола грязные тарелки и понесла их к раковине. – Ладно, хватит философствовать. Я думаю, что мы оба устали, пора делать «бай-бай».

Морис действительно устал, кто бы спорил. День был изматывающим. Но делать «бай-бай», как насмешливо выразилась Кортни, ему не хотелось. Его почему-то тянуло еще и еще говорить с этой девушкой, слушать ее грубый говорок, перемежающийся рассудительными фразами, смотреть на то, как мелькает шоколадная звездочка на ее подбородке, любоваться шелком волос. И самое удивительное, что он, Морис Митчелл, не испытывал ни малейшего желания затащить ее в постель. А вот это уже было ему в диковинку.

Впрочем, Кортни поспешила предупредить это желание, успевшее зародиться и умереть, пока оно не зародилось вновь. Она разобрала два

диванчика: большой – себе и маленький – Морису. А потом достала из-под подушки блестящий, как кожа удава, пистолет, не забыв повертеть его перед носом Мориса.

– Я уверена в том, что ты не будешь выкидывать фортеля. Но скажу тебе на всякий случай: я умею с этим обращаться…

– Неужели? – натянуто улыбнулся Морис, пытаясь сглотнуть скользкий комок, образовавшийся в горле. – Надеюсь, ты не будешь демонстрировать это сейчас…

– Если ты не будешь настаивать…

– Пожалуй, воздержусь. Этому тебя тоже научил отец?

– Ты воплощение догадливости, как я погляжу. Да, отец. Он отлично стрелял. С первого раза попадал в самое яблочко. Не могу похвастаться тем же, но стрелок из меня неплохой. Так что, Морис Митчелл, спокойной тебе ночи.

– Это вместо колыбельной? – язвительно поинтересовался Морис, которому уже начало надоедать то, что Кортни считает его не только ловеласом, но еще и маленьким мальчиком способным испугаться девчачьих угроз.

– Скажи спасибо, что твоей колыбельной не стала парочка оглушительных выстрелов.

– Спасибо, мисс Гостеприимность. Огромное спасибо…

Морис демонстративно отвернулся от Кортни и парой взмахов кулака взбил подушку. И с этой девушкой он пару минут назад хотел говорить? И ею он любовался? Ну нет, наверное, то была мистика или обман зрения. Теперь Морис абсолютно уверен в том, что хочет оставить этот гостеприимный трейлер с утра пораньше и больше сюда не возвращаться.

Впрочем, шансы вернуться, и без того были нулевыми. Едва ли Кортни проявит чудеса благожелательности в будущем. И вообще едва ли они встретятся еще. Скорее всего их пути разойдутся. Он поедет дальше, к мексиканской границе, в поисках миражей, забвения и новой жизни. А она? Так ли это важно куда поедет она…

Морис вдруг подумал, что вся эта злость на нее, точнее, не злость, а досада, возникла от того, что она, в отличие от большинства женщин, не вешалась ему на шею. И даже, напротив, делала все, чтобы он не проявлял по отношению к ней интереса. Эта догадка оскорбила самолюбие Мориса… Хотя те самые женщины, которые страстно желали стать его любовницами, забывали о нем, как только на горизонте появлялся кто-то, пусть малоинтересный, но многообещающий. Брак, дети, тихая и спокойная семейная жизнь – вот что им всем в итоге оказывалось нужно… Предвкушение этой мало соблазнительной для Мориса жизни почему-то мгновенно обволакивало мозги тем женщинам, с которыми он спал. Однако спустя год-два после разлуки с очередной любовницей он отчетливо видел перемены, произошедшие в ней. Она выходила замуж и окружала себя невидимой броней верности, «брачного целомудрия», как Морис называл это про себя. И ее глаза… Нет, точнее сказать, их глаза… Глаза всех его любовниц смотрели на него с искренним равнодушием, как смотрят на вещь, которую когда-то носили, но теперь она вышла из моды. Так смотрели на Мориса, когда он возвращался… Если он возвращался…

От этих мыслей Морису почему-то стало горько и холодно. Он перевернулся на другой бок и нырнул с головой под одеяло. Так теплее. У него не было времени думать об этом раньше, так зачем он делает это сейчас? Наверное, виной всему Кортни, мирно сопящая на другом диване. Она внесла разброд в его душу, а теперь спокойно спит, распластав свое красивое молодое тело на диване или свернувшись в клубочек, как маленький котенок. Морис хотел было выглянуть из-под одеяла и посмотреть на спящую Кортни, но почему-то передумал. Слишком много мыслей об этой девушке. Она очень хороша и по-своему интересна. Но заслуживает ли она того, чтобы Морис Митчелл провел из-за нее бессонную ночь?