Жемчужница

Anice and Jennifer

Мужчина сглотнул, всё ещё не в силах отвести от неё взгляда (и упорно игнорируя область груди), и заметил, что всю её левую руку тоже покрывает затейливая алая роспись, полная завитков и напоминающая чем-то узоры южных стран.

— Ну давай сыграем, — осторожно отозвался Микк, уже подумавший было, что ядовитая (явно во всех отношениях) русалка потопила весь его экипаж, и теперь незаметно выдохнувший, когда это оказалось не так. — Во что играть будем?

Русалка склонила хорошенькую головку набок, скрывая частично обнаженную грудь длинными струящимися серебристыми волосами, и взмахнула тонкой

рукой словно в задумчивости. К бледной коже прирастал серебристый плавник с каким-то словно бы оставленным просто для красоты шипом. Тики заметил на расписанной руке такой же плавник (и там еще было по несколько плавников вообще-то, красивых и пушистых, их хотелось потрогать) и удивленно вскинул брови.

Она была похожа на крылатку. Как любитель морской живности, он тут же, естественно, залюбопытничал, однако виду подавать не торопился. Потому что русалка смотрела на него с какой-то странно загадочной улыбкой и словно раздумывала, что же предложить.

Остановилась она в итоге на совсем уж незатейливой игре.

— Давай сыграем… в смерть или спасение, — предложила она. — Я буду спрашивать, а ты — решать, кому жить, а кому — умереть.

— И как же ты поймешь, прав ли я? — хмыкнул в ответ мужчина, усаживаясь поудобнее и упираясь ладонями в мох. Он тщетно старался не смотреть на свою очаровательную собеседницу, но глаз отвести все же не получалось — она была настолько красивой, что дух захватывало.

Таких девушек в Поднебесной Тики не видел нигде и никогда. Впрочем, оно и немудрено.

Если все русалки такие красивые, подумал между тем он, тогда можно понять иностранных охотников за ними. Кто же не хочет стать обладателем такой красоты, которая еще к тому же и слезами драгоценными плачет?

Только вот также он слышал, что охотники насиловать их любили и мучить, а потом убивать, когда оказывалось, что слёзы их не обращались в каменья, а, например, дождь вызывали. И этого Тики понять не мог — ведь русалки, может, и были наполовину рыбами, но от людей в них было намного больше! Зачем же тогда так издеваться над себе подобными? Да ещё и безобидными?

Девушка огладила развесистые, похожие на кораллы плавнички, которые скрывали всю нижнюю часть подтянутого живота и бёдра, и обрадованно заулыбалась, вновь хлопнув по камню несколькими лёгкими и мягкими на вид лопастями. Пряди волос, напоминающих чем-то тонкую паутинку, соскользнули по коже, вновь оголяя грудь и розовые соски, отчего Тики стремительно отвернулся, не в силах смотреть на обнажённую девушку.

Да что за срам-то такой, а? Перед незнакомым мужчиной светить своим телом?

— Ты хоть прикройся! — не выдержал он, потому что хоть и был охоч до девок, но никогда не позволял себе глазеть на нагих незнакомок!

— А ты считай это еще одним испытанием! — хохотнула девушка. И, соскользнув с камня, подплыла к сидящему у самой воды Тики, устраиваясь рядом и озорно сверкая глазами.

Серыми глазами.

Как у того жреца из сна.

Ах ты мерзавка!..

Микк заставил себя не жмуриться, чувствуя, как щеки просто пламенеют, и уставился на серебристую гладь озера, почему-то думая о том, что эта красавица чем-то похожа на звезду.

О звездах в Поднебесной тоже много легенд слагали. Звезды были порождениями ветра и парили,

поддерживаемые им, на невообразимой вышине, указывая путь умеющим читать их расположение путникам.

Иногда ветер в далекой выси волновался — усиливался или слабел, — и тогда некоторые звезды падали, не удерживаясь на своих местах, да так и оставались на земле, прекрасные и мудрые.

И — серебряные.

Многие жители говорили, что видели их в лесах — они принимали вид светлячков или духов и выводили заблудших или путали подлецов, оставляя умирать в чаще.

В эти сказки путешественник-Тики, конечно, верил, хотя ни разу упавших звезд и не видел. Заставал только редкие, но красочные звездопады — когда были шторма на море — и всегда при этом загадывал разные маленькие желания, уповая на то, что его услышат.

Для себя Тики ничего не просил — все имел, что для счастливой жизни нужно, — а вот маленьких радостей другим желать любил. Звезды вроде бы выполняли просьбы, поэтому он и верил.

Но эта девушка… как будто совершенно девственная в своей наготе, она была похожа на звезду только своей необыкновенной бледностью и своим сиянием. На деле же ничего от духа в ней Микк не видел. И от богини — тоже. Как есть живая. И наверняка мокрая от озерной воды.

Потому что волосы у неё были определённо мокрые — тонкими прядками липли к коже, да и пахла она морской солью.

Тики любил этот запах — напоминающий о свободе, штормах и ветре, он приносил успокоение и счастье, стоило хоть раз вдохнуть его полной грудью.

Русалка наклонилась, заинтересованно опустив голову к плечу, и мужчина увидел на её спине ещё один широкий плавник, такой же разделённый на несколько лопастей, похожий чем-то на парус, в который дует ветер, и переливающийся в солнечных лучах алмазами.

— Тогда, — задумчиво протянула девушка, надув губы и всплеснув хвостом, отчего на Тики попало несколько капель. — Перед тобой разбойник, у которого несколько детей, но который убил слишком много людей, — размеренно заговорила она, прикрыв глаза, и мужчина проследил, как длинные белёсые ресницы бросили тени на щёки. — Спасёшь ли ты его, если он вдруг окажется в пасти акулы?

— Если у меня будет возможность, — пожал плечами Тики не колеблясь. Странный вопрос был, слишком простой какой-то. Или это ему так казалось просто.

Однако русалка заинтересовалась — подобралась, скользнула ближе, почти касаясь ее, и ее грудь колыхнулась, белая-белая и такая… красивая.

…вот драконище поднебесный!

— А почему? — поинтересовалась она между тем, кажется, совершенно не замечая смущения мужчины и только продолжая улыбаться и сверкая лукавыми серебряными искорками в глазах. — Потому что у него дети?

— Потому что у него дети, — согласился Микк. — Если он умрет, то и они умрут. А еще, — он сдвинул брови, — потому что не мне судить, жить ему или умереть. Скольких людей он убил и за что? Может, он убивал браконьеров, охочих до живности в имперских лесах. Может — насильников или воров. Каждый должен быть наказан в этой жизни, иначе не сможет перейти в следующую, — убежденно произнес мужчина, — но ошибка этого дурака лишь в том, что сам он судил других.

Русалка заметно нахмурила белесые брови и прикусила пухлую розовую губу.