Жена без памяти
Шрифт:
Ден откашлялся, Ника услышала, как он сделал глоток воды и только тогда ответил.
– Ну вот что - нужно узнать, где в данный момент эта самая Анфиса и поговорить с ней, возможно она знает больше, чем мы думаем. Сейчас меня волнуют два вопроса: куда и зачем ты бежала, бросив все, и что это за авария такая, о которой никто не заявил и не обращался в полицию. Я нашел вашу бывшую домработницу – она хоть и с большой неохотой, но согласилась встретиться.
– Погоди… у меня что-то вертится в голове. Как же ее звали?
Денис мягко ответил:
– Ольга Геннадьевна. Ее зовут Ольга.
– Да? – в сомнении протянула Ника.
Почему-то в голове непрерывно крутилось имя – Наталья Сергеевна.
– Ника…прости, но я, наверное, должен сказать, - голос у Дениса был смущенным и Ника поняла, что сейчас он скажет что-то неприятное.
– Да? – еле слышно спросила Вероника.
– Натальей Сергеевной зовут твою мать.
Щелкнула в голове кнопка, включая ненавистное воспоминание.
Вот она маленькая стоит, склонив голову перед мамой, у которой воспитательница спрашивает:
– Наталья Сергеевна, а что это за синяки у Ники на спине?
Мать елейным голосом, как делает всегда при посторонних, отвечает:
– А это моя доченька с качелей упала, ударилась так неудачно, я чуть с ума не сошла. Представляете?
И воспитательница доверчиво кивает в ответ.
– Бедная девочка…представляю, как вы испугались.
– И не говорите…
А Ника так и стоит с голубым плюшевым мишкой в руках, боясь сказать что-то лишнее. И так будет всегда. Качели, кровать, угол стола, асфальт… И ни разу воспитательница так и не решится заявить в милицию.
Память возвращается к ней стремительно, стоит только напомнить ей о чем-то, и вот оно, это воспоминание, подобно карточному домику, начинает тянуть за собой остальные, руша жизнь Ники с новой силой. Кто-то один раз переживает обиды, потрясения и унижения, а Нике приходится это делать вновь и вновь.
ДЕНИС
Утром следующего дня Денис встретился с Ольгой Геннадьевной. Худая женщина лет шестидесяти с пучком седых волос на голове выглядела строгой и больше всего напоминала не домработницу, а учительницу математики. По крайней мере у Дена была именно такая.
– Удостоверение, пожалуйста, предъявите, - сухо начала она и Ден тут же достал корочку, где черным по белому было сказано, что является он сотрудникам частного сыскного агентства.
Но женщине этого было достаточно. Почему-то корочка сыщика действовала на людей не хуже, чем удостоверение сотрудника полиции.
– Спасибо, что согласились встретиться. У меня к вам будет несколько вопросов. Прошу отвечать максимально честно, от этого зависят жизни, - Ден, как всегда, сгустил краски, но без этого, как и без корочек, никак. Надо чтоб гражданин отнесся со всей серьёзностью и ответственностью.
– Слушаю вас, - Ольга Геннадьевна говорила с таким
«В Англии ее что ли обучали…»
– Ольга Геннадьевна, что вы можете сказать о чете Смольновых, у которых вы проработали три года?
Женщина поморщилась. Видно было, что говорить об это у нее не было никакого желания. Но надо значит надо.
– Ну а что я могу сказать? Семья, как семья…
– Я понимаю, но все-таки? Были ли они дружны, или ссоры являлись частью их жизни? Может быть муж пил и бил жену? Еще что-то?
Ольга Геннадьевна изо всех сил сопротивлялась собственному нежеланию обсуждать бывших работодателей и, вместе с тем, ей до ужаса хотелось высказать мнение о людях, что выбросили ее на улицу несмотря на все ее заслуги перед ними. Короче говоря, в женщине остро боролись преданность работе и банальная обида.
Они сидели в сквере напротив её дома, куда он вызвал Ольгу Геннадьевну «на допрос». Конечно, она могла бы отказаться, и ничего бы Ден не смог этим поделать, но не отказалась.
Наконец, женщина решилась.
– Вначале, когда я только пришла к Артуру Дмитриевичу все было нормально. Хотя не скрою, его презрение и заносчивость мне никогда не нравились. Мне претило это, но деваться было некуда – у меня больная мать, а найти работу с таким графиком, чтобы я уходила всего на несколько часов, это трудно. К тому же вначале он неплохо платил.
– Вначале?
– Ну да… потом дела пошли хуже, это, по его словам, и, в конце концов, я стала получать почти в два раза меньше, чем при поступлении на работу. Надо сказать, при таком раскладе я бы и сама ушла в итоге.
Ден записал в блокнот насчет финансового положения Артура. И тут же пометил две пришедшие на ум идеи – то ли Смольнов просто решил сэкономить на домработнице, как поступают некоторые нечистоплотные наниматели, то ли у него действительно с деньгами стало туго. И второй вариант очень его заинтересовал.
– Вы сказали, что вначале все было нормально.
Женщина кивнула, соглашаясь.
– А что же стало потом?
Ольга Геннадьевна подумала немного и ответила:
– А потом у них с Вероникой начались бесконечные выяснения отношений. Они начали часто ругаться, и даже пару раз, - тут она понизила голос, - Артур Дмитриевич Нику ударил.
– Да вы что?! – Ден сжал кулаки, почувствовал, как на щеках заиграли желваки.
– Да-да, так и было. Вроде бы Ника нашла какое-то кольцо. Что уж там за беда случилась с этим кольцом, я не знаю, однако я как раз застилала новое бельё в соседней спальне. У них в ту пору друг гостил. То еще тип, конечно.
– Давайте по порядку, - предупредил Ден, а сам не забыл записать «друг».
– Ну так вот… они со временем вообще как кошка с собакой стали жить. Думаю, что у него была любовница. Вот Ника и злилась.