Жена Болотного царя
Шрифт:
Сменить испорченную сорочку на шерстяное платье с длинными рукавами и высоким воротом я успела, умыться или хотя бы расчесать волосы — нет. Ксэнар был не в том настроении, чтобы ждать, а я была не в том положении, чтобы что-то требовать.
Потому косу заплетала уже на ходу, спеша за царем по лестнице. На выходе едва успела затормозить, чтобы не врезаться в спину Ксэнара.
И за порог, в густой рассветный туман, выходила осторожно, взволнованная и оттого не очень расторопная. Мялась на крыльце, не без опаски спустилась по лестнице и, постоянно оглядываясь, лишь
Ощущение было такое, будто за мной со всех сторон наблюдают, а я об этом не знаю, потому что кругом туман и мой слабый человеческий глаз ничего в нем не различает.
Смиряла страх лишь решительность царя. Не страдающий мнительностью, защищенный от любых страхов верным топором, он шел вперед…
Я пыталась себя уверить, что мне бы тоже было ничуть не страшно, окажись я вооруженной, но неутешительная правда заключалась в том, что никакое оружие мне смелости или решительности не прибавит. Это я еще ночью хорошо уяснила и обманываться уже попросту не имела права.
Вокруг курятника, поредевшая, тихая и какая-то растерянная, бродила куриная стайка.
Птицы прыснули в разные стороны, стоило нам только приблизиться.
— Напуганные, — зачем-то отметила я очевидное.
— Главное, чтобы яйца прятать не начали, — рассеянно отозвался Ксэнар и, не оглянувшись даже на меня, скрылся в курятнике.
У эва домашняя птица, как, впрочем, и домашний скот, делилась очень странно. Один курятник, или коровник, или свинарник… или еще какой-нибудь загон для домашней живности мог принадлежать сразу нескольким семьям, что, несомненно, облегчало жизнь и экономило землю. А в болотистых местах надежная земля все же ценилась… Но и создавало серьезные проблемы в неурожайные и сложные года. И если напуганная птица вздумает откладывать яйца где-нибудь в кустах, или в траве, или в укромном месте под домом…
— Рагда! — поторопил меня Ксэнар из темноты курятника.
Я встряхнулась и перестала осматриваться, вяло удивившись своим мыслям. Еще несколько месяцев назад я и знать не знала таких подробностей жизни. Как же легко все меняется.
Когда я заглянула в курятник, царь протянул мне ладонь, на которой лежали останки амулета.
— Это он?
На тонкой порванной цепочке висел неровный, потемневший от засохшей крови, полностью лишенный магии осколок.
— Да. — Я протянула руку, желая забрать его, но Ксэнар сжал пальцы, не позволяя мне этого сделать.
— Он останется у меня, — ответил на невысказанный вопрос и тут же велел: — Отойди в сторону.
Я подчинилась, с недоверием глядя на то, как царь собственноручно, используя исключительно топор и грубую силу, вырубил из пола доску с темными следами пролившейся крови.
— И что вы будете с этим делать? — спросила я, не сумев сдержать любопытства.
— Если все, что ты рассказала мне о его перемещениях, правда, — Ксэнар нехорошо улыбнулся, — дождусь его следующего визита.
Я надеялась, что Арис еще появится, но с каждым днем верила в это все меньше. Он вернул мне память и должен был понимать, что я не смогу удержать нашу кровавую тайну в секрете
Я бы на его месте не рискнула, о чем и хотела сообщить царю, а вместо этого сказала совсем не то, что хотела. Но то, что больше всего мучило меня всю ночь. Мысли об Арисе разожгли мои опасения с новой силой, и я не смогла их сдержать.
— Аратан станет меня искать. После того, что я сделала, уж точно.
— Топи будут ему рады, — равнодушно ответил Ксэнар, вороша солому и внимательно рассматривая пол поблизости. Разыскивал незамеченные кровавые следы.
— Он сильный маг. Огонь любит его…
Царь поднял на меня глаза и произнес:
— Топи будут ему очень рады.
Я не сдавалась.
— Его ведовки…
— И его ведовкам, и его армии, и всему совету магов, — перебил меня Ксэнар. — Поверь, Рагда, то, что пробудил маг, способно уничтожить любую угрозу.
— А мы? — напряженно спросила я. — Нас оно тоже уничтожит?
— Если я не успею восстановиться до того, как Топи обратят свое внимание на наши земли, — кивнул Ксэнар.
— Восстановитесь? — Он поднялся и двинулся к выходу, и первым моим порывом было преградить ему путь и выпытать все важные ответы, но я не рискнула, только поспешила следом. — Что значит «восстановитесь»?
Царь замер на пороге, пошатнулся и с тихим, каким-то злым стоном прикрыл глаза ладонью.
Я тут же всполошилась.
— Что такое? — Последние события серьезно подточили мое спокойствие, теперь я готова была нервничать и паниковать по любому поводу. А сгорбившийся на свету царь — веская причина для переживаний.
Оттащив его обратно в полумрак, я дрожащими пальцами отвела его руку от лица и резко выдохнула.
Глаза у царя светились знакомой зеленью.
— Свет, — коротко пояснил он и потер переносицу. — Переход на столь большое расстояние не просто мне дался.
В его голосе не было осуждения.
Зато в моем его было слишком много.
— Так зачем вы это сделали? Вы же уже тогда знали, что на нас надвигается, так? — Он кивнул, и я вспылила. — Для чего нужно было тратить столько сил?
— Я имел право на злость, Рагда. Не тебе меня осуждать, — сухо ответил царь. Попытался отодвинуть меня со своего пути, но я не поддалась — теперь уже мне было неважно, на что я имею право, а на что нет. Тогда он попробовал меня обойти, я преградила путь. — С дороги.
— Конечно, вы имеете право на злость, — согласилась я, пропустив его требование мимо ушей. Сердце заходилось от волнения и беспомощного, щемящего чувства потери. Я совершила непростительное и потеряла что-то неповторимое. Что именно, понять не могла, но отчаянно цеплялась за ускользающую надежду это вернуть. Нужно только понять как. — Но не на безрассудство!
По потемневшему лицу Ксэнара я запоздало поняла, что последнего говорить не следовало. Это были не те слова.
— Простите. — Я потупилась и отступила в сторону, освобождая дорогу. В безнадежном стремлении сделать хоть что-то спросила: — Сколько времени вам понадобится на восстановление?