Жена чудовища

Сапункова Наталья

Хойр накануне уехал, должен вернуться только завтра к вечеру, его помощники без вызова в нижнем не появлялись, слуги для беглянки опасности не представляли, хотя, конечно, потом Хойру доложат. А может, и повезет.

— Тебе не понравилось учиться? — уточнила она.

Эль обернулась, быстро пожала плечами.

— Ничего, терпимо. Я просто не хочу быть гильдейской колдуньей, миледи.

— Почему?

— Это значит, что придется всю жизнь повиноваться приказам. А мы, гадалки, никому не подчиняемся, миледи. Мы

свободны. Даже замуж можно выйти, если передумаю быть гадалкой. А гильдейской колдунье уже нельзя. И домой заглянуть хочется. Одним глазком посмотреть. Вы меня не обманете, миледи, я знаю, — вдруг заявила она уверенно.

— Не обману, — согласилась Тьяна, — я слышала, что бродячие гадалки, хоть и свободны, а замуж не выходят.

Никогда. И не любят мужчин.

— Нам это не нужно. А мужчин любить как раз можно. Только Айнора говорила, что не так это и интересно.

Себя приходится отдать, а взамен ничего.

— Это не так…

— А вы сами, что же, ничего не умеете? — девочка остановилась и пристально на нее посмотрела, — как жаль.

— В каком смысле? — не поняла Тьяна.

— Вы же внучка Айноры. И что, никаких способностей нет?

— Никаких, — ответила Тьяна резче, чем могла бы.

Дальше шли молча. Тьяна сразу провела Эль в свои комнаты, велела Энне подать обед. Горничная только испуганно посмотрела на невесть откуда взявшуюся незнакомку, и умчалась исполнять.

— Отдайте мне кольцо, и я сразу уйду, — опять попросила Эль, тревожно оглядываясь.

— Отдохни немного. И тебе соберут еды на дорогу.

Тьяне не хотелось так сразу отпускать свою неудавшуюся подопечную. Но отговаривать ее она не собиралась. Конечно, она должна была бы ее задержать, убедить вернуться, учиться дальше, но зачем?

Тетя Элла уже пыталась. Если результат вот такой, то стоит ли повторять?..

Кольцо так и лежало на дне шкатулки, куда Тьяна положила его год назад. Оно немного потемнело, дешевенькое, простое колечко. Тетя вроде упоминала, что в самом кольце нет ничего магического, но само действие — отдать кольцо или другую личную вещь, — как бы закрепляет маленькое и простое заклятье, которое колдунья накладывает сама на себя, загоняя свой дар вглубь, делая его невидимым.

— Возьми, — она протянула кольцо Эль, — можно почистить, пошлю за толченым мелом, хочешь?

Девушка отрицательно мотнула головой, радостно вцепилась в кольцо, вгляделась в него, и натянула на палец.

— Попросила бы, я бы тебе его прислала, — сказала Тьяна, — хотя, как я поняла, письма ты писать не любишь.

— Я не знатная леди, чтобы по любому поводу письма писать, — отрезала девушка, немного пафосно, и явно повторяя чьи-то чужие слова.

Выглядело это комично, и Тьяна рассмеялась.

— Надеюсь, ты не потому из школы сбежала, — заметила она, — как тебя полностью зовут? Элла? Садись же, — она подтолкнула Эль к стулу.

Энна

уже накрывала стол, то и дело с осторожным любопытством косясь на гостью. Мясной суп, овощи, жареные бараньи ребрышки — их готовили часто и много, потому что это было любимое блюдо Валантена. Когда она закончила, Тьяна знаком ее отпустила.

— Полностью меня зовут Аллиель, миледи, — резко сказала девушка, — как самую прекрасную королеву.

Видите, какое неподходящее имя.

— Почему неподходящее? Красивое имя.

— Разве я похожа на прекрасную королеву?

— Это просто имя, — возразила Тьяна, — твое имя, раз тебя им назвали. Мне оно очень нравится.

— Еще бы. Всем леди нравится это имя, — глянула исподлобья гостья, — а мне нравится Эль, оно намного короче, и язык не спотыкается.

Она ела быстро и аккуратно, похоже, успела очень проголодаться, но руки держала на весу над тарелкой.

Наконец она отодвинула тарелку, положив на нее приборы крест-накрест. Такому не научишься в придорожном трактире, так что можно сделать вывод, какое внимание уделяют этикету в школе колдуний.

— Благодарю, миледи. Извините меня.

— За что?

— Я не оправдала ваше доверие. И, уж простите, я понимаю, сколько вы, должно быть, за меня заплатили.

— Не страшно, — Тьяна улыбнулась.

— Я даже погадать вам не могу, в знак благодарности. Еще раз простите. Я стала терять себя, миледи.

Кажется, у меня дар почти ушел, и так плохо без него. Я стала другой. Это из-за учебы, из упражнений, которые меня там заставляли делать. И я очень хочу домой, хоть издали посмотреть. Пока с Айнорой была, так не хотела.

Вот, и она тоже…

— Я и не просила бы тебя гадать, — пожала плечами Тьяна, — мне гадала Айнора, этого достаточно. Там все вокруг да около, и слишком много условий — чтобы сказать, что это я плохо старалась и поэтому не заслужила исполнения ее хороших обещаний.

— Она не говорила неправды! — пылко возразила Эль, ее глаза сразу заблестели. — Люди просто не понимают, что нельзя ничего обещать однозначно! А Айнора была лучшая! Я так тебе завидую, что ты ее внучка, а не я. То есть, конечно, вам завидую, миледи. А что она советовала?

— О, — Тьяна усмехнулась, — простить, слушать себя, радоваться, не подчиняться. Она обещала мне любовь, и… — она резко умолкла, про предсказанного сына говорить не стала.

— Любви у тебя уже по макушку, — заявила Эль, опять сбиваясь с положенного обращения, на что Тьяна даже не обратила внимания, — прости, но это видно. На женщину, которую любят, только взглянуть — и видно. Уж не настолько я дар потеряла, чтобы и это не видеть. Простить — ну и прости, разве трудно?

Радоваться… Это да. Ты не слишком радостная что-то. И ты не слушаешь себя, и подчиняешься, как я понимаю. Вот и все. Не исполняешь условия, и недовольна.