Жена чудовища

Сапункова Наталья

Вручив дары, шут опять повернулся к королю и громко закричал петухом. Тот рассмеялся и забрал стекло, сказал:

— Потом верну эту драгоценность. Пока вам с ним неудобно, я верно понял? — и сунул шутовской дар в карман, где уже лежала монета.

Именно так, Тьяне, одну руку которой не выпускал король, неловко было держать в другой руке и розу, и стекло. А до дверей Храма оставался какой-то десяток шагов. Семь низких ступеней, темнота и прохлада дверного проема.

— Эй, ты тут? Держи, это тебе, — сказал король, и ее рука утонула в большой

темной ладони Валантена, который вдруг откуда-то взялся рядом, а король отступил назад, туда, где были свет, звуки, ветер.

А в храме оказалось тихо и почти темно, и рука Валантена чуть сильнее сжала руку Тьяны.

Из-за темного костюма его было почти не видно на фоне темных стен.

— Моя леди. Возможность сбежать вы упустили вчера.

Как же тихо…

— Мой лорд, — вздохнула Тьяна. — Я устала уверять вас, что не хочу убегать. Признайтесь, может быть, это вы так сильно не хотите на мне жениться? — и исподлобья взглянула на Валантена.

Незачем признаваться, что ей недавно чуть не захотелось сбежать. Но ведь не захотелось же…

А он вдруг рассмеялся.

— Моя дорогая, да мне просто видеть вас уже удовольствие. Я очень хочу на вас жениться. Хотя бы… — он не закончил.

— Хотя бы — что?

— Пойдемте.

Еще несколько шагов внутрь… каблучки Тьяны стучали тут непривычно громко, и платье шуршало. Там, в глубине Храма, было светлее: на алтаре горел огонь, горел высоко, рассыпая искры. Окна здесь тоже были, высокие и узкие, забранные цветными витражами, они света почти не пропускали. Браслеты лежали на столике у алтаря, чтобы их надели, выходя.

— Твердое ли намерение привело вас сюда, дети мои? — священник стоял чуть в стороне.

— Да, — откликнулись они почти хором.

— А открыто ли сердце каждого из вас, Валантен и Тьяна? Готовы ли вы терять, не жалея, ценить дорогое и отдавать дешевое, и идти, не оглядываясь, чтобы найти вам сужденное? — он подошел, встал между ними и алтарем.

Вот так, лорда и эссины здесь нет, есть лишь Валантен и Тьяна. Мужчина и женщина, пришедшие в Храм.

— Да… да, — ответили они, теперь по очереди, Валантен так и держал Тьяну за руку.

Он отпустит ее лишь после венчания.

Священнику подали венцы, он надел меньший на Тьяну, больший на Валантена, для чего тому пришлось нагнуться — священник был невелик ростом. Золотой обруч удобно и плотно лег на голову — видно, причесывали Тьяну со знанием дела.

Священник заговорил, медленно, певуче и непонятно, на древнем языке. Иногда в его речь вплетались и фразы на языке обычном, но Тьяна вдруг поймала себя на мысли, что тоже их не понимает, просто слышит голос, и рука Валантена для нее — самое важное, что может быть на свете.

Самое важное сейчас, и… неужели только сейчас?

— Согласен ли ты, Валантен, быть мужем Тьяны, отныне и навсегда? Любить, почитать, заботиться?

— Согласен.

— Согласна ли ты, Тьяна, быть женой Валантена, отныне и навсегда? Любить, почитать, заботиться?

— Согласна.

А

подписанный договор такая глупость, потому как что значит «семь лет до развода»? Что вообще значит «семь лет», если есть только «отныне», и, может быть, будет «навсегда»?

Священник подал руку Валантену и повел их вокруг алтаря, медленно повел, и этот короткий путь показался отчего-то долгим и необычайно важным, и огонь на алтаре немного поднимался с каждым шагом, становился выше, а под конец поднялся еще выше и осыпался и искрами.

— Очень хорошо, дети мои, — священник отчего-то был доволен, — да не потеряет вас взгляд Всевышнего, и Пламя Вседержащее для вас не погаснет никогда.

А Тьяне стало весело, и захотелось смеяться, а когда Валантен отпустил ее руку, первым ее порывом было найти ее опять.

Отныне и навсегда.

С ней что-то случилось. Мутился разум? Чуть-чуть. И было хорошо…

А священник уже отошел, его не было рядом. Обряд закончился, и они могли уйти. Вот еще браслеты…

Валантен тоже улыбался, не пряча клыков, и ничего страшного и неприятного в этом не было. Он взял браслет и надел ей на руку, слышно было, как щелкнул замочек. Она тоже взяла браслет и надела ему, замочек оказался такой тугой, что она с трудом его застегнула. И вдруг — да, в этом было больше веселья и ее любопытства, чем еще чего-то, — она провела рукой по тыльной стороне его кисти, пропуская густую короткую шерсть между пальцами.

Все остальное, кроме головы, закрывал костюм.

— Что ты делаешь? — его рука дрогнула, и голос тоже.

— Хочу дотронуться до моего мужа. Нельзя? — она шаловливо улыбнулась.

— Можно. Сегодня ночью… пока тебе не надоест.

— Прости, — она смутилась, внезапно вспомнив, как себя не ведут благовоспитанные эссины.

Хотя, она больше не эссина. Она леди. Леди Айд. Тьяна, леди Айд — вот как теперь следует ее называть.

Ее муж — лорд Валантен Айд. И тем не менее…

Это так повлиял свадебный обряд?

— Да сколько угодно, — сказал Валантен, — отныне и навсегда, моя леди, — он поймал ее руку, поднес к губам и поцеловал запястье, рядом с браслетом.

Значит, эти слова звучали сейчас и в его душе?

А тем временем двери Храма, до сих пор закрытые, кто-то распахнул настежь. Они немного не дошли до этих дверей, когда Валантен остановился.

— До вечера, моя леди.

То есть, все свадебные торжества они проведут порознь. Ну, разумеется…

— До вечера, милорд.

Глава 4. Свадьба

Король ждал ее на ступенях. Улыбнулся, протянул руку:

— Леди Айд.

— Ваше величество.

Она медленно пошли по дорожке к Верхнему замку. Вокруг Храма уже было не так безлюдно, как перед венчанием, но их если и разглядывали, то украдкой, и дорожка все еще оставалась свободной.

— Поздравляю вас, леди Айд. Мне уже шепнули на ухо, что обряд прошел неожиданно благоприятно.