Жена депутата
Шрифт:
Я ведь всерьез рассчитывала, что время отшлифовало все воспоминания, стерев их остроту. Неправда.
Наташа высаживается, возле своего дома, машет на прощание рукой:
– Не грусти, Динок. Завтра увидимся.
Я нахожу себе в силы улыбнуться и прощаюсь с ней:
– Спасибо за компанию. До завтра.
Она хлопает дверью, возможно чересчур громко: водитель морщится, но ни слова не говорит, только прибавляет звук на магнитоле.
Коротко вибрирует мобильный, я открываю мессенджер – сообщение от Наташи.
"Мерин за тобой так и катит. Может безопасникам позвонить?"
Я
"Все нормально, разберусь".
До дома мы доезжаем неожиданно быстро. Расплатившись, я выхожу возле своего подъезда. Черный "Мерседес" плавно тормозит рядом со мной. В нашем дворе такие тачки не в диковинку, но я ловлю на себе заинтересованные взгляды соседей из квартиры напротив, вышедших выгулять похожего на медведя чау-чау.
Здороваюсь, дожидаясь, когда они пройдут. Чау-чау обнюхивает мне ладони, я по привычке треплю его по загривку.
Мне нравится такая моя жизнь. Я не хочу ничего менять, но Денис стоит в пяти шагах, всем своим образом демонстрируя, как мало зависит от моих желаний.
– Дина Вадимовна, давайте не будем усложнять, – просит он вкрадчиво, – все равно ведь придется ехать.
– Извини, Денис, но работу тебе облегчать я не намерена, – разворачиваюсь, захожу в подъезд и прислоняясь к двери. Насколько далеко может зайти стремление Демида увидеть меня? Помнится, в последний приезд он не горел желанием встречаться.
Когда лифт бесшумно раздвигает дверцы передо мной, я ещё раз смотрю назад, но в подъезде никого кроме меня.
Квартира встречает меня тишиной. Скидываю туфли с облегчением, снимаю платье, оставаясь в одном белье. Шторы плотно задернуты, я уверена, что с улицы меня не разглядеть. Кот, которого я подобрала год назад, спит в моей кровати. Провожу пальцем по рыжей шёрстке, слышу в ответ сонное "мяв".
– Все хорошо, – говорю ему, – все просто отлично.
Меня тянет подойти к окну, выходящему во двор, но я сдерживаюсь сколько могу. Нарочно долго переодеваюсь, но макияж до конца так и не смываю. Нужно быть честной перед собой, но это сложнее всего. Смотрю в свое отражение и ловлю в глазах лихорадочный блеск – тот самый, с которым я жила четыре года назад, на протяжении всего нашего с Демидом романа, если наши с ним отношения вообще можно было так назвать. Я влюбилась, как кошка, а он…
Вспоминаю его лицо, с ярко очерченными скулами, темными бархатными глазами, и до болезненного хватаюсь пальцами за основание раковины.
И все же, я не выдерживаю.
Черный автомобиль стоит прямо под фонарем, дверь со стороны Дениса распахнута. В салоне играет ненавязчивая музыка, а сам водитель играет на мобильном в покер. Я задерживаю дыхание, как перед прыжком в воду, меня лихорадит.
– Поехали.
Никаких комментариев, он просто заводит двигатель, за звуком которого теряется летняя ночь. Я сажусь в прохладный салон, закрываю глаза и не верю, что все это снова происходит со мной.
В салоне так явственно пахнет парфюмом Старостина, чем-то из Тома Форда, что я начинаю дышать ртом, лишь бы не заполнять лёгкие знакомым ароматом.
Дорога до конечной точки занимает всего
– Я провожу, – Денис открывает поочередно сначала дверь автомобиля, помогая мне выбраться, а затем тяжёлую входную – в гостиницу. Внутри прохладно и пахнет свежестью и чем-то цветочным. Последние метры я прохожу на негнущихся ногах, мне стыдно и противно от собственной реакции, только ничего поделать со своим телом не могу. Разве что надо было не вином накачиваться на встрече, а успокоительным.
Дверь с тихим щелчком открывается, Денис не заходит внутрь, только пропускает меня перед собой, а за тем бесследно исчезает. Но я уже не интересуюсь им.
Демид сидит на кресле, закинув одну ногу на другую, взгляд цепляется за лакированный носок его щегольской обуви. В одной руке у него бокал, я знаю, что там, на дне, плещется коньяк. Здесь, когда он рядом, язык не поворачивается называть его по фамилии, хотя это уже вошло в привычку. Такое обращение дистанцирует, но правила не работают, когда мы один на один.
– Привет, Дина, – Демид растягивает гласные в моем имени, а у меня мурашки по позвоночнику, дышать тяжело. Надо пройти вперёд, не топтаться же на пороге? Но Демид сам сокращает расстояние между нами, легко поднимаясь и непринужденно шагая вперёд, а я так и не могу пошевелиться. Мы застывает рядом. Если протянуть руку, я коснусь его рубашки, расстёгнутой на груди. Там, за белой тканью скрывается бархатистая смуглость его кожи, темная поросль волос, несколько тонких шрамов на левой груди.
Пульс частит и отдается в ушах, и когда Демид что-то говорит мне, я не сразу понимаю его слова.
– Проходи, – повторяет он.
– Зачем ты меня хотел видеть? Неужели соскучился? – пытаюсь добавить в голос иронии, но не выходит.
– У меня есть для тебя предложение, – его рука вдруг касается моей, и я вздрагиваю. В голове вспышками сменяются образы, как когда-то точно таким же жестом он вел меня за собой в постель; я помню все, как будто это случилось только вчера. И вкус его поцелуев, и то, что он любит брать меня сзади, натягивая волосы на кулак. Вспоминать наше с ним общее так мучительно-сладко, и на короткую долю секунды я жажду повторения, я хочу, снова быть его женщиной, иметь на него права.
Но когда Демид продолжает говорить, я отказываюсь совсем не готова к его словам:
– Мне надо, чтобы ты вышла за меня замуж.
Глава 3
Несколько мгновений мне требуется, чтобы понять слова Демида.
А потом я смеюсь, так искренне и громко, что сгибаюсь пополам. Однажды я уже представляла себя его женой, а потом училась жить с мыслью, что мы больше никогда не встретимся, а разбитое сердце заживёт.
И в смехе моем нет ничего веселого, вот-вот и сорвется на истерические всхлипы. С трудом выпрямляюсь, слезы льются по щекам и тушь, наверняка, размазалась по лицу.