Жена-девочка
Шрифт:
— Ты уверен, что это была записка?
— Вполне уверен, дядя. Я в этом нисколько не сомневался, и я сказал себе: «Это записка, написанная моей кузиной, которая послала Сабину передать послание Майнарду». Я мог бы остановить его и потребовать дать мне эту записку, но я не хотел поднимать шума. Вы знаете, что я никогда бы так не поступил.
Сэр Джордж не слышал этой похвалы племянника в свой адрес. Он уже просто не слушал его. Его душа была полна мучительной болью — он размышлял над странным поведением дочери.
— Бедный ребёнок! — пробормотал он с
Чувства баронета не дали продолжить беседу, и Скадамор был отправлен в свою кровать.
ГЛАВА LXII. МОЛЧАЛИВЫЕ ПОПУТЧИКИ
Поезд, на котором ехал Майнард, сделал остановку на станции Сиденхэм, чтобы принять пассажиров, совершивших прогулку в Кристалл Палас.
Остановка не способна была вывести его из состояния некоей прострации, в которое он попал, переживая снова и снова все то, что произошло.
И только голоса, раздававшиеся снаружи, пробудили его к реальности, — поскольку некоторые из этих голосов показались ему знакомыми.
Выглянув наружу, он увидел на перроне леди и джентльменов.
Можно было бы задаться вопросом, что они — экскурсанты в Кристалл Палас — делают здесь в такой поздний часть, но их разговорчивость и веселье дали основание полагать, люди эти также успели пообедать в отеле Сиденхэм.
Они шли по перрону, разыскивая вагон первого класса до Лондона.
Поскольку их было шестеро, им нужен был пустой вагон, а Лондонская и Брайтонская линии были узкоколейными. note 28
Такой вагон найти было невозможно, и потому у них не было шанса собраться вместе, в одном вагоне. Компания, обедавшая в Сиденхэме, должна была разделиться.
— Какая досада! — воскликнул джентльмен, который, казалось, был лидером в компании, — мне очень жаль. Но я полагаю, выхода нет. Ах — тут есть только один такой вагон!
Note28
Из этого можно предположить, что в те времена по узкоколейкам ходили вагоны первого класса, вмещавшие только 6 пассажиров. Возможно, что к тому времени уже появились также железные дороги обычной для нас ширины, и вагоны, ходившие по ним, вмещали больше пассажиров.
Говоривший подошел и остановился напротив того места, где сидел Майнард — один, в углу вагона.
— Есть места для пятерых из нас, — продолжил он. — Нам придется занять эти места, дамы. Один из нас должен будет пойти в другой вагон.
Дамы согласились, он открыл дверь и стоял, держа ее за ручку.
Три дамы — всего их было трое — вошли в вагон первыми.
Возник вопрос, кто из джентльменов покинет своих приятных друзей — двое из мужчин были молодыми и весьма приятными.
— Я пойду, — вызвался
Предложение было с радостью принято двумя другими — особенно тем, кто держал ручку двери.
Любезно предоставив другим войти, он был последним, кто собрался занять свое место. Однако, войдя в вагон, он словно спохватился — некая мысль заставила его изменить свое решение.
— Ах, леди! — сказал он. — Я надеюсь, что вы извините меня, если я покину вас и выкурю сигару. Я умираю без сигары.
Возможно, дамы сказали бы: «Курите здесь, рядом с нами», но был ведь еще незнакомец, с которым надо было бы обговорить это, и потому они только сказали:
— О, безусловно, сэр.
Но если бы кто-то из них внимательно понаблюдал за ним, прежде чем он ушел!
Джентльмен стремительно выскочил на перрон, как будто у него была иная причина уйти, а совсем не курение!
Дамы подумали, что это несколько странно и даже невежливо.
— Мистер Свинтон — неисправимый курильщик, — сказала самая старшая из дам, словно извиняясь за него.
С этим замечанием она обратилась к единственному джентльмену, который остался в компании дам.
— Да, я вижу, что это так, — ответил тот тоном, в котором чувствовалась ирония.
Он уже обратил внимание на одинокого пассажира, в сюртуке и кепке, тихо сидевшего в углу вагона.
Несмотря на тусклый свет, он узнал пассажира, и он был более чем уверен, что Свинтон также узнал этого человека.
Его взгляд остановился на дамах, каждая из которых была знакома с попутчиком. Все они вскоре также узнали его.
Причем узнавание не сопровождалось словами или хотя бы кивком в знак признания. Только удивление и некоторое замешательство, как поступить.
К счастью, тусклая масляная лампа не позволяла разглядеть выражение их лиц.
Некоторую неловкость испытывали Джулия Гирдвуд и ее мать.
Корнелия же менее всего заботилась о том, чтобы скрыть свои чувства. Ей нечего было скрывать.
Но Луи Лукас предпочитал темноту — это он оставался единственным джентльменом в компании с дамами.
Он занял место напротив попутчика, напротив того самого джентльмена, который когда-то стрелял в его собаку породы ньюфаундленд!
Это было малоприятное место, и он пересел, заняв место мистера Свинтона.
Он сделал это, отговорившись тем, что хотел бы сидеть поближе к миссис Гирдвуд.
Таким образом, Майнарда оставили без визави.
То, что произошло, казалось ему весьма странным. Да и как иначе? Около него, почти касаясь его плеча, сидела женщина, которую он когда-то любил, или, во всяком случае, восхищался ею.
Это была мимолётная страсть. Она прошла, и теперь сердце его было равнодушным и холодным. Было время, когда прикосновение этой изящной руки будило кровь и заставляло ее горячо пульсировать в венах. Теперь же ее прикосновение, поскольку они сидели рядом на одном диване, произвело на него не большее впечатление, чем прикосновение статуи, выдолбленной искусным долотом скульптора!